[inserted]

Название: еще нет
Автор: inserted & Сар-Лита
Жанр: тоже еще неизвестен; и джен, и гет, и слэш местами; ангст и романс, а еще хроника... Мы еще сами не поняли.
Рейтинг: PG-13
Размер: миди или макси
Статус: в замороженном процессе
Персонажи: практически все маги и некроманты, плюс куча ОС.
Предупреждения: слэш, смерти побочных персонажей, обалденный АУ, невероятный ООС. Вообще, забудьте про Героев и читайте как оридж по вселенной, со знакомыми именами.
От автора: восточно-магическое АУ, альтернативная история Асхана. Начиналось писаться специально в подарок Сар-Лите. Думаю, этот факт многое из натворенного объяснит=)

Не передумали? Тогда вот начало

Из записей о временах начала тысячелетия достоверно известно, что у первого из магов, Сар-Элама, было три сына. Известно так же, что после его смерти они не смогли прийти к согласию и решить, как именно следовать по пути к просвещению и могуществу, который завещал им отец. Дабы избежать раздоров и кровопролития, они решили дать ученикам Сар-Элама выбор, какое из направлений им больше по душе.
Старший, Сар-Бадон, отменный воин, но очень посредственный маг, решил посвятить свою жизнь войне и истреблению демонов. Те, кто ушли с ним, основали орден Рыцарей Дракона, могучих демоноборцев, прославившихся в веках.
Средний, Сар-Антор, был слаб здоровьем и умом, но очень силен в предсказаниях и пророчествах. Те, кто ушли с ним, образовали орден Слепых Братьев, предсказателей и пророков, глубоко проникших в тайны сознания. Они были искусны в астрономии, астрологии, хиромантии и прочих мистических науках; умели предсказывать лунные затмения, и из века в век предупреждали государства Асхана о том, что грядет очередное нашествие демонов.
Младший же, Сар-Шаззар, унаследовал от отца проницательный ум, жажду познания и огромный магический потенциал. И хотя он был совсем еще юн, большинство учеников Сар-Элама последовали именно за ним.
Был Сар-Шаззар необычайно умен и талантлив, но вот в людях и политике, увы, разбирался не очень хорошо. Он грезил созданием государства, где все будут во всем друг другу равны, а магия будет служить людям, превращая их жизнь в рай. Механические конструкты, бездушные волшебные существа и заклятья будут обеспечивать все, что нужно для жизни, а маги, не обремененные заботами, будут жить в свою радость и открывать все новые и новые тайны волшебства.
Увы, его попытки не увенчались успехом. Ведь для того, чтобы создать такое государство, нужны были века труда. Нужны были люди с просветленным сознанием, готовые прилагать большие усилия сейчас, чтобы будущие поколения могли жить, не зная печалей и забот. Большинству же людей всегда хотелось всего, сразу, немедленно и, желательно, не прилагая никаких усилий.
Поделенное на семь автономных провинций, по количеству основных магических течений, первое государство магов получило название Семь Городов. Конечно, междоусобных войн властители провинций, в отличие от людей Империи Сокола, не вели, но отношения между Академиями были далеко не такими радужными, как надеялся правитель. И если пока Сар-Шаззар был еще жив, все было в порядке, то после его таинственной смерти государство волшебников едва не кануло в небытие. Сыновей правитель не оставил, а две его дочери были еще слишком юны. Каждый из архимагов-наместников провинций желал стать главным, началась борьба за власть, молодая страна оказалась на грани гражданской войны.
Смутное время - время краха одних и возвышения других, тех, кто умеет приспосабливаться к обстоятельствам и извлекать из них выгоду. Именно так и пришел к власти Сар-Исса, ставший основоположником халифского рода. Поговаривали, что его мать была дочерью Сар-Элама, рожденной вне брака, но, скорее всего, это были выдумки. Достоверно известно одно - молодой, самоуверенный и амбициозный, но никому не известный мастер артефактов сумел сплотить вокруг себя многих волшебников, обеспечивших ему необходимую для захвата власти поддержку. Главным их козырем стала Сэль-Сабиль, старшая дочь Сар-Шаззара: Сар-Исса взял ее в жены. Девочке в то время было всего семь, но то, что брак до поры до времени оставался фиктивным, мало смущало его сторонников.
В общем, поначалу дело обошлось малой кровью - казнили только тех, кто высказывал свое недовольство слишком уж громко. Куда больше голов полетело с плеч, когда Сар-Исса принялся выстраивать новую вертикаль власти. Демократические идеи Сар-Шаззара он считал неосуществимым бредом, а будущее страны магов видел в централизованной власти, сосредоточенной в одних руках: руках монарха, верховного архимага.
В отличие от предыдущего правителя, Сар-Иссе удалось достичь желаемого - быть может, от того, что его планы воплощались и приносили плоды в настоящем, а не в далеком перспективном будущем. И в семьдесят девятом году от начала тысячелетия, пять лет спустя смерти Сар-Шаззара, Сар-Исса был коронован и провозглашен халифом-архимагом, полновластным и абсолютным владыкой Семи Городов, единого государства магов. Наместники семи провинций стали всего лишь советниками, практически лишившись всей той власти, которой они обладали раньше. Их больше не выбирали - назначали. Титул халифа тоже наследовался, от отца к сыну, минуя дочерей. И с тех самых пор и по нынешний день, вилась сквозь века, не прерываясь, кровь Сар-Элама, первого из магов, и Сар-Иссы, основателя династии.


Над городом неотвратимо густели сумерки, но на улицах Аль-Сафира все еще царило оживление. Днем в пустыне очень жарко, и потому город оживал только тогда, когда его касалась благословенная прохлада. Хлопали ставни, поскрипывали двери, открывались окна, зажигались факелы и фонари, шум тысяч голосов поднимался к небесам...
Сайрус любил смотреть на ночной Аль-Сафир, любоваться своей столицей. Он каждый вечер сидел на балконе своего дворца и просто смотрел. Наблюдал. Гордился. Жители города, люди и нелюди, торопились по своим делам, спешили куда-то... Его подданные - кровь в узких улочках-венах столицы, и глядя на их суету, Сайрус чувствовал, как его старое тело наполнялось жизнью. Здесь, на балконе, в опускающихся сумерках, даже дышалось легче - словно бы переставал груз прожитых лет давить на плечи, не сдавливало голову бремя ответственности... Нет, конечно же, ответственность не может сдавливать, это ему кажется. Просто венец в последние годы отчего-то становился все тяжелей и тяжелей.
Что уж говорить, быть владыкой - даже для молодых и крепких задачка не из легких... Уставая за день, халиф-архимаг каждый вечер проводил на своем любимом балконе. Отдыхал, любовался, наблюдал. Все будет так же, пока я жив, молча обещал он Аль-Сафиру каждую ночь. Благоденствие. Процветание. Покой. Ничто не нарушит мирного уклада ваших жизней. А жители, сновавшие по площади, простиравшейся у подножия дворца, изредка останавливались, улыбались ему. Они знали: раз Сайрус на своем месте, значит, все в порядке. Раз у правителя есть время для отдыха и созерцания, значит, ничто не угрожает государству. Вот остановилась мать, ведущая сына за руку, указала на балкон, что-то сказала ему... Мальчонка широко раскрыл глазенки, смотрел на халифа, открыв рот. Вот почтительно поклонился какой-то богато разодетый маг. Приветственно рыкнули принцессы ракшас, чьи синие гривы красиво развевались на ветру...
Сайрус вздохнул, поправил одеяло, укрывавшее колени и, не оборачиваясь, спросил:
- Думаешь, они поймут?
- Они примут любое ваше решение. Вы для них - легенда... Символ целой эпохи мирной жизни.
Правителю ответил молодой мужчина, стоявший в тени, в глубине балкона. Голова его была опущена в почтительном поклоне, тон вежлив. Его просторные одежды в сумерках казались почти такими же белыми, как и у халифа. Тонкий золотой обруч, перехватывавший длинные вьющиеся волосы, чуть заметно блестел в полумраке.
- Двадцать лет без войн - большой срок, это понимают все. Так кому, как не вам, знать, что для Серебряной Лиги лучше, амир из амиров?
Сайрус, прикрыв глаза, медлил с ответом.
- Люди Империи Грифона много веков были нашими верными союзниками, - наконец, произнес он.
Юноша в тени скривился в недовольной ухмылке. Подался вперед, сказал с пылкой уверенностью:
- И хоть раз за эти века они приходили нам на помощь? Нет, ответит вам каждый знающий историю адепт Академии. Когда приходит затмение, в их войнах с демонами мы губим лучших из магов... Но разве прислали имперцы свои войска нам в помощь, когда шла гражданская война? Или когда нас уничтожали некроманты? А ведь мы не просили, мы молили о помощи, захлебываясь в крови! Ироллан поддержал нас, а Империя Сокола до конца сохраняла нейтралитет.
- С тех пор минули века, Зехир, - устало вздохнул старый халиф. - Империи Сокола давно уже нет...
- Взлетевшие на трон Грифоны мало чем отличаются от Соколов, - так же уверенно продолжил его собеседник. - Вспомним кровавые страницы истории последнего столетия, мой повелитель? Восстания демонопоклонников, гремевшие по всему халифату в тридцатые годы, маги подавили с помощью эльфов. Мы пришли людям на помощь в войне Пятого Затмения, и чего же мы добились? Того, что имперцы с презрением называют магов предателями и трусами! А все от того, что у вас с Алароном, в отличие от императора Алексея, была голова на плечах, и вы вовремя поняли, что в Ур-Хекале вас не ждет ничего, кроме смерти. И разве хоть одно слово благодарности услышали мы от них, когда сровняли с землей Мифоград, это паучье гнездо? Наоборот, чудом удалось избежать войны - видите ли, волшебники вторглись с армией на территорию их государства... А указы императрицы Фионы? Да что там говорить, раз имперцы разрешают некромантам селиться в пограничных землях, называют их *гражданами* и препятствуют нашим джихадам, как могут!
Отзвуки красивого голоса затихли чуть слышным эхом. Сайрус молчал, раздумывая, юноша терпеливо ждал, снова склонив голову. Прошло несколько минут, прежде чем халиф нарушил молчание:
- Перед лицом общей угрозы нам всем следовало бы забыть о мелких внутренних разногласиях. На Асхане у нас и так очень много врагов и очень мало союзников...
Улыбка тронула губы молодого мага:
- Тем не менее, вы собираетесь отказать посланнику Империи.
Халиф, наконец, повернулся к внуку, улыбнулся:
- Считай что я, как и все остальные члены Круга Девяти, вдохновился твоими пылкими речами, Зехир. Воистину, подумал я, мы слишком часто приходили нашим соседям-людям на выручку. Чуть спрячется луна за облака, чуть запоют золотые колокола на их звонницах, и Империя Грифона тут же рассылает послов в Серебряную Лигу и Ироллан с мольбами о помощи. Мы отзывались всегда... Быть может, именно поэтому люди начали воспринимать нашу помощь, как должное, и забыли о той цене, что мы платим, их защищая.
- И о том, что за помощь нужно быть хоть чуточку благодарными, - подхватил молодой амир. - Империя из года в год завышала цены на продовольствие. Да и налоги, которыми они облагают наших торговцев, тоже чрезмерно высоки. Граф каждой провинции считет должным ободрать купца, как верблюд - колючку...
- Дело по большей части не в этом, а в том, что они даже не пытаются справиться своими силами. В войне Пятого Затмения погибло много эльфийских и наших войск, а воины некоторых герцогов даже не участвовали в боях... Впрочем, я скажу достопочтимому сэру Годрику, что в критической ситуации они все-таки смогут рассчитывать на помощь Серебряной Лиги. Ведь если демоны разгромят Империю Грифона и война выплеснется за пределы государства людей, то рано или поздно, демоны доберутся и до нас...
Высокомерная улыбка тронула губы Зехира:
- Пусть приходят. Мы сумеем достойно их встретить.
- Этого нельзя допустить. Нельзя, чтобы сражения гремели на наших землях. Запомни это, ведь может статься, ты станешь правителем Серебряной Лиги. Если ты взойдешь на трон халифата, ты должен будешь прилагать все усилия, чтобы война не коснулась государства магов, чтобы беда обошла твоих подданных стороной... Или помогать твоему брату в этом. Я понимаю, ты еще молод и, как все молодые, мечтаешь о величии и славе. Но поверь мне - в народе прославляют не того, кто проливает кровь во имя своей славы, а того, кто умеет установить и сохранить мир и покой.
Амир согнул спину в низком благодарном поклоне:
- Да пребудет с нами вечно ваша мудрость, великий халиф!
- Увы, ничто праведное в этом мире не бывает вечным, - печально отозвался Сайрус. Усталая улыбка нарисовала новые морщинки на его лице. Старый маг осторожно снял увенчанный драконьими крыльями венец с головы, протянул его внуку:
- Можешь идти, Зехир. И будь так добр, отнеси венец в тронный зал. Он жмет виски и усиливает мою головную боль.
Юноша, послушно приняв артефакт, еще раз раскланялся, любезно попрощался с дедом, пожелав ему приятного вечера и хорошего самочувствия, и оставил балкон. Он шел роскошными галереями халифского дворца, высоко подняв голову - горделивая осанка, уверенность во взгляде, небрежные кивки встречающимся на пути магам. В молодом амире не было видно ни следа того почтенного раболепия, как когда он говорил с халифом. Высокомерная улыбка цвела на красивых губах, украшенные кольцами пальцы ненавязчиво поглаживали зубцы короны.
Стражи, стоявшие у дверей тронного зала, низко поклонились внуку халифа и беспрепятственно пропустили его внутрь. Зехир не обратил на них никакого внимания, словно бы их и вовсе не существовало.
Зал, в котором халиф-архимаг принимал послов, собирал советников и вершил дела государства, поражал воображение любого из живущих. Пол пестрел яркой мозаикой, резные лазуритовые колонны подпирали высокий потолок, вились по облицованным мрамором стенам затейливые узоры барельефов, отделанных золотом, платиной и драгоценными камнями. Под потолком, изливая мягкий магический свет, сияли огромные жемчужины. Свет многократно отражался от металла, самоцветов, попадал в плен высоких, оправленных в золоченые рамы зеркал, и оттого даже ночью в тронном зале было светло, словно днем. Что удивительно, буйство красок не резало глаз и не казалось безвкусицей: цвета на удивление гармонично сочетались, подчеркивая и дополняя друг друга. А еще, хоть весь зал был так и пропитан магией, ничто из представавшего взору не было иллюзией. Сложная сеть чар, опутывавших весь зал, была предназначена для охраны и защиты.
По обе стороны от трона халифа - настоящее творение искусства из слоновьей кости, золота и редчайшего ириссийского шелка - возвышались два постамента. Над одним из них, чуть более низком, парил в столбе голубоватого света посох, второй пустовал. Именно к нему и направлялся юноша.
Амир, лишь пару шагов не дойдя до постамента, остановился у одного из зеркал. Зехир колебался - во дворце Первого в Круге повсюду были глаза и уши. Но искушение было слишком велико, чтобы перед ним устоять... Юноша стянул золотой обруч с головы, торжественно водрузил венец себе на голову:
- Я нарекаю вас Первым в Круге, верховным архимагом, халифом Лиги Серебряных городов!
Вздохнул мечтательно, но тут же придал лицу серьезное, сосредоточенное выражение. Повернулся влево, вправо, сердито нахмурился, добродушно кивнул, улыбнулся тепло и чарующе... Отблески светильников играли на золотых зубцах короны, сверкали гранями драгоценные камни.
- Он мне определенно идет… Сидит так ладно, да и не жмет совсем...
В последний раз взглянув в зеркало, Зехир вздохнул и снял венец халифа, символ власти Серебряной Лиги, с головы. Осторожно положил на атласную подушку, прикосновением руки активизировал охранные чары. Отошел на пару шагов, обернулся и посмотрел с торжествующей улыбкой на регалии власти магов, присутствовавшие в тронном зале: корону и посох Сар-Иссы. Всего артефактов было четыре. Амир знал, что мантия великого волшебника со времен последней войны пылится где-то в хранилище, а кольцо всегда украшает палец его деда.
- Не волнуйтесь, вам недолго осталось томиться без дела... Скоро вы снова явите миру могущество. В моих руках, - пообещал Зехир древним артефактам.
И, развернувшись на каблуках, вышел из тронного зала.


Редко какая династия может похвастаться тысячелетней историей. Однако род халифов-архимагов был именитым и древним, уходил корнями в далекое прошлое, к самым истокам магического учения. Иламиты хорошо помнили, чья кровь в них течет, и делали все, чтобы ее сохранить. Шутка ли - какое еще государство могло похвастаться тем, что на ее престоле сидят потомки того, кто спас мир и стал божеством-драконом?
Быть может, так происходило от того, что юным амирам с самого детства вдалбливали в голову три догмы: быть правителем - большая ответственность; в знаниях - сила; кровь родных священна, и проливать ее нельзя. Многие из младших, которым не светил престол, быстро смекали, что править из-за спины брата, будучи советником, немногим хуже, чем усесться на трон самому. Провинившихся предпочитали ссылать в далекие провинции, подальше от столицы, но не казнить. Веруй маги в богов, кровь Сар-Элама они бы объявили священной.
Проблемы возникали, когда у халифа не оставалось родных детей мужского пола; впрочем, в этом случае правителем становился тот, кто женился на старшей дочери - как правило, кто-нибудь из ближайших родственников с мужской стороны.
Единственным исключением из правила стал амир Золтан, который, заручившись поддержкой некромантов, попытался устроить государственный переворот. Он планировал сместить с престола дядю, Яфайю, который, по его мнению, уж чересчур долго засиделся на троне, взять в жены его единственную дочь, Анадиль, и стать правителем. Трон Золтану достался бы и так, но молодой, горячий и жаждущий власти волшебник не желал больше ждать.
Увы, его предприятие не принесло ожидаемых результатов. Хоть Яфайя и был убит, а могущественные артефакты Сар-Иссы, регалии власти магов, были захвачены Золтаном, Анадиль удалось бежать. Маги же, давно недолюбливавшие некромантов (чересчур зазнававшихся, по их мнению - всего лишь учение, а сколько спеси и самомнения...), но очень почитавшие старого халифа, отказались подчиняться и взбунтовались. Анадиль, позже прозванная Варкой, волчицей, лично возглавила сопротивление, большинство иламитов поддержало именно ее. Советники-архимаги, уважаемые волшебники Круга, все в один голос заявили, что Золтан пролил кровь мало того что невинную, мало того, что родича, но еще и халифа, и потому зваться иламитом больше недостоин, а значит, не может править. Золтан, со своей стороны, объявил их всех неверными и предателями, не подчиняющимися истинному халифу. Вспыхнула гражданская война, продлившаяся двадцать долгих лет.
Война волшебников обратила провинции Семи Городов в непригодные для жизни пустоши, забрала жизни многих, в том числе и жизнь Анадиль. Она до последней капли маны защищала столицу, а когда город уже почти был взят, предпочла не бежать, а дать уйти другим, обрушив на войска противников убивающий все огненный дождь. Над телом отца она клялась скорей умереть, чем попасть в руки некромантов, и сдержала свою клятву - огонь поглотил и войска нежити, и столицу, и саму Анадиль. Смерть ее словно бы придала магам сил, да тут еще прибыла помощь из союзного Ироллана...
Один из генералов сопротивления, Захран, любил Варку-волчицу больше всего на свете. Узнав о том, столица сожжена, а сама Анадиль мертва, он дал клятву отомстить за ее смерть. И уже полгода спустя войска магов под его предводительством разбили некромантов наголову, а сам Захран собственноручно прикончил Белкета, первого из некромантов. Кстати, поговаривали, что Белкет и Золтан были любовниками, и амир потому убил Яфайю, что слишком долго и слишком внимательно прислушивался к ядовитым словам, которые ночами шептал ему на ухо презренный некромант...
Но даже лишившись предводителя, немертвые оставили свои позиции не сразу. Долго догорало пламя войны на руинах Семи Городов… Нельзя даже считать, что маги победили – вернее будет сказать, что войска и силы некромантов иссякли чуть раньше, и им пришлось отступить. Золтан вынужден был оставить чаяния на престол Семи Городов - хотя бы потому, что Семи Городов больше не существовало - и бежать на северо-восток, на болотистый полуостров. Там он прошел посвящение Асхе и провозгласил государство Эриш, первое государство некромантов, а себя назвал единственным законным халифом-архимагом. Такое право ему давали кровь Сар-Элама в венах и регалии Сар-Иссы, все еще находившиеся у него в руках.
Волшебники сопротивления тоже оставили изувеченные в магических боях земли и ушли на юг, в пустыню. Они признали своим правителем Кайса аль-Асада, сына Анадиль и Захрана, пусть и рожденного вне брака. Юный иламит оправдал их доверие целиком и полностью. Новое государство, Лига Серебряных Городов, быстро поднялось и окрепло при его правлении. А спустя полвека, когда некроманты вторглись на земли магов, желая сокрушить юную Серебряную Лигу, он сумел сперва сдержать, а потом и вовсе обратить войска Эриша в бегство. Старший и единственный сын Кайса, Маахир, совершил свой знаменитый гамбит: не побоялся спуститься в подземелья, тоннелями темных эльфов пробрался в самое сердце Эриша, и с маленькой армией, состоявшей из одних только магов, ракшас и джиннов, сумел захватить не ожидавшую нападения столицу государства некромантов, Нар-Анкар. Он разыскал украденные регалии Сар-Иссы и не убил, но пленил Золтана и привез его в Серебряную Лигу, где тот был осужден советом Круга на смертную казнь за все совершенные проступки. И хоть результат был один, Маахира никто не считал отступником, проливающим родную кровь. Наоборот, в веках воспевались его деяния, а среди магов еще долго бытовала поговорка: "Дела верней всего покажут, кто истинный халиф".



Уже совсем стемнело, на темно-синих небесах давно зажглись звезды, улицы столицы оделись в магический и факельный свет. Полюбовавшись на вид небесного города, из тронного зала Зехир отправился к порталу, чтобы вернуться во дворец, принадлежавший ему. Слуги, стоило только амиру выйти из сияющей арки, упали на колени и склонили головы к самому полу, приветствуя хозяина. Тот отдал невольникам традиционные распоряжения: подать еду, когда он повелит; не беспокоить до утра - и проследовал в свои покои.
Отворив дверь, Зехир вошел... и встал у самого порога, нахмурился, сложив на груди руки. Вероятно, причиной его недовольства послужил единственный присутствовавший в комнате человек: молодой юноша, полулежавший среди подушек. Длинные прямые локоны, рассыпавшиеся по покрывалу, были до странного светлыми и отливали серебром. Глаза у него были зеленые, ясные, смотрели лукаво, и такая же лукавая улыбка пряталась в уголках губ. Небрежно распахнутое одеяние приоткрывало молочно-светлую кожу шеи и плеч. Парень, наглейшим образом развалившийся на ложе амира, поигрывал пояском халата, пялился на Зехира и многообещающе улыбался. На его запястьях и щиколотках красовались широкие полосы заклинаний, переливающихся из густо-фиолетового в оранжевый и серебряный, словно драгоценные браслеты. Любой уважающий себя чародей узнал бы в них оковы, блокирующие магию внутри волшебника.
- Как это понимать? – смерив юношу взглядом, холодно осведомился младший амир.
Любой из тех, кто хорошо знал Зехира, увидев такое лицо и услышав тон, немедля упал бы ему в ноги и принялся молить о пощаде. Но сереброволосый лишь приподнялся, потянулся, демонстрируя кошачью грацию движений. Шелк как бы невзначай соскользнул с узких плеч.
- Мы все равно каждый раз заканчиваем здесь... Почему бы, ради разнообразия, не начать нашу беседу отсюда? - спросил он. Голос его, полностью отвечая внешности, был приятен на слух и звучал весьма соблазнительно.
Волшебник не двинулся с места, только нахмурился еще сильней. Юноша похлопал рукой по покрывалу ложа, вышитому золотой нитью:
- Ну хватит, иди сюда. Или тебе действительно требуется прелюдия иного рода, и возбуждает тебя одна лишь болтовня о политике и магии? - сверкнул он улыбкой.
Движение кисти Зехира было неуловимо быстрым. Сверкнул алый всполох, сереброволосый, захрипев, повалился навзничь, схватился обеими руками за горло, открыл рот, судорожно пытаясь ухватить хотя бы глоточек воздуха. Полюбовавшись на его мучения и выждав с полминуты, амир все-таки разжал кулак. Шумно вдохнув, парень на его постели зашелся кашлем.
- Еще хоть раз, еще только попробуй встретить меня так. Отдам ракшасам и велю высечь, ясно?
- Кх-кх... сог-кха-ласен, - едва проговорил юноша. - Только если... кх-кх... плеть в твоей рукхе-кх-кх... в твоей руке будет. Гм, - и выдавил из себя улыбку.
Амир, усмехнувшись, уселся в стоящее у двери кресло, вытянув вперед ноги. Пристально глядя на парня, потиравшего шею, сказал с расстановкой:
- Мы начнем так, как я захочу, и будем говорить, о чем я захочу. Если я захочу, чтобы ты и сегодня ночью был мне вместо наложницы, ты подчинишься. Если я захочу предоставить тебя боевым магам на потеху или алхимикам на эксперименты, ты подчинишься. Если я захочу рассказать, кто ты и отдать тебя на казнь...
- Я подчинюсь, - кивнул, вставая на ноги, юноша. На светлой коже шеи наливались полосы багровых кровоподтеков, оставленных заклинанием. - Я все прекрасно помню - моя жизнь в твоих руках, целиком и полностью. Никакой инициативы, только подчинение.
Кивнув, Зехир указал на свои сапожки:
- Тебе идут послушание и покорность, Маркел... Снимай.
Сереброволосый накинул одежду на плечи, затянул пояс. Подошел к креслу, сел на пол и принялся беспрекословно исполнять приказание. Зехир, улыбаясь, взял прядь его волос, накрутил на палец, полюбовался, как серебряные нити соскальзывают с ладони. Потом небрежно отвел волосы в сторону, склонился, горячо прижался губами к кровоподтеку на шее. Маркел, распускавший узорную шнуровку на втором сапоге, и слова не сказал, только чуть заметно вздрогнул от боли. Амир, отстранившись, довольно усмехнулся, небрежно взъерошил светлые пряди – так, как хозяева треплют гривы послушных ракшас.


Юношу действительно звали Маркелом. Более того, он был молодым и очень талантливым некромантом. Нет, тем самым знаменитым Маркелом, учеником Сандро, он, разумеется, не был, но имел к нему непосредственное отношение. Но, впрочем, расскажем обо всем по порядку.
Некроманты потерпели в Войне Сломанного Посоха сокрушительное поражение, но до конца уничтожить последователей ненавистного учения магам, разумеется, не удалось. Часть служителей Асхи бежала в Свободные Города Востока, часть рассеялась по болотам - поди, найди личей-одиночек среди непроходимых Эришских топей. Некоторые из еще непосвященных учеников скрылись в Империи Сокола, затерявшись среди людей.
С тех самых пор, уже почти два века, между теми, кто некогда был одним народом, тлели угольки непрекращающейся войны. Даже укрытая пеплом прошедших десятилетий, ненависть между магами и некромантами была прочна и крепка, ни те, ни другие не давали вражде погаснуть. Между ними лежали уничтоженные войной Семь Городов, разрушенный Эриш, обескровленная Серебряная Лига, жизни сотен тысяч погибших. Ослепленные и разгневанные, вместо того, чтобы пытаться найти мирный путь урегулирования застарелого конфликта, и те, и другие предпочитали решать дела не словами и договорами, а магией и мечом. Группы некромантов вторгались на пограничные территории магов, нападали на торговые караваны. Маги, полагаясь на донесения обширной разведывательной сети, периодически устраивали "джихады" - походы-зачистки. Пойманных некромантов они жестоко казнили, поселения разрушали и сжигали. Причем воинов Лиги нимало не смущало то, что зачастую джихады велись на территории империи людей.
Все эти века некроманты не оставляли попыток снова сплотиться, чтобы дать ненавистным волшебникам достойный отпор. Все вместе они представляли солидную силу, с которой Лиге пришлось бы считаться. Ведь одно дело разрушать разрозненные поселения в десяток-два домов, и совсем другое - воевать против целой армии нежити.
Наиболее успешной была попытка известного лича-некроманта Сандро. Он был последним из учеников великого Белкета, оставшимся в живых, кроме того, в нем были отголоски иламитской крови. Лич начал действовать тихо и исподволь, а к открытым действиям приступил в те времена, когда в Серебряной Лиге гремели жестокие восстания демонопоклонников. Ему удалось собрать вокруг себя довольно-таки много служителей Асхи. Оплотом наконец-то начавших поднимать голову некромантов стал Мифоград, город, расположенный в пограничной зоне Империи Грифона и Эриша.
Но увы, времени Сандро недостало - маги справились с внутренними проблемами куда быстрей, чем ожидали некроманты. Пришедший на место убитому халифу-демонопоклоннику Аз Рафиру, молодой архимаг Дари-ар-Саддам подавлял бунтовщиков безжалостно и жестоко, предпочитая решать проблемы не уговорами, подкупами, изгнаниями и милостями, как советовали маги Круга, а мечом и кровью. В народе еще долго в ужасе шептали о битве за восставшую Шахибдию, где население было вырезано практически под корень, без различия на мужчин, женщин и детей, магов и не-магов. Но радикальные меры Дари-ар-Саддама возымели эффект: восстаний больше не было.
Молодой халиф-архимаг был человеком горячим, без дела сидеть не любил, и потому, расправившись с врагами внутренними, объявил джихад на некромантов, крупнейший из тех, что бывали с момента окончания Войны Сломанного Посоха. Войска магов, еще не расформированные после подавления восстаний, двинулись на Мифоград. Покончив с некромантами, Дари-ар-Саддам наверняка бы нашел новых врагов нации: Игг-Шайл (за то, что темные эльфы иногда, во время вылазок из-под земли, нападали на караваны Лиги), Свободные Города (туда бежали остатки чудом спасшихся демонопоклонников), а то и вовсе Империю Грифона (за неприятие джихадов и высокие цены на продовольствие, к примеру).
К счастью и для Лиги, и для всего остального мира, во время битвы за Мифоград ретивый халиф-архимаг был убит. Командование войсками взял на себя Сайрус, младший брат Дари-ар-Саддама. Под его руководством маги и примкнувшие к ним рыцари Империи Грифона одержали блистательную победу. Сандро был схвачен и казнен, Мифоград сожжен и разрушен до основания. Решив перестраховаться, маги взорвали и затопили даже городской фундамент. Поговаривали, что до сих пор на лиги от города простирается безжизненная, выжженная пустошь.
О новых попытках сплочения некромантов было ничего не слышно несколько десятков лет. Маги патрулировали Эриш, изредка совершали джихады и торжествовали. Правда, в итоге оказалось, что, назвать победу магов окончательной и на сей раз было нельзя.



Вообще, победа в войне никогда не бывает окончательной. Даже демоны, желавшие вырезать всего лишь только один род Сокола под корень, не сумели достичь успеха. Что уж говорить о попытках уничтожить целую нацию? Да, маги в очередной раз здорово потрепали некромантов. Разрушив их оплот и убив Сандро, они нанесли по немертвым серьезный удар.
Но случилось так, что племянник Сандро, его правая рука и первый ученик, Маркел, сумел скрыться из Мифограда и избежать смерти. Так как он не был еще посвященным некромантом, ему удалось затеряться среди людей и скрыться от преследования. Годы о нем не было слышно ничего. Впустую искала разведка, зря старались шпионы... В конце концов решили, что он попросту погиб.
Но на самом деле, Маркел был жив. А еще молод, проницателен, умен, холоден рассудком и полон жажды мести. Он выжидал, убегал, прятался, действовал скрытно и осторожно, плетя паутину своих заговоров и замыслов. И пока маги патрулировали Эриш и вырезали поселения на окраинах, в Империи Грифона, одна за другой словно грибы после дождя, появлялись некромантские тайные кружки, общества и секты. За пару десятилетий некромантия приобрела ореол темного, запретного очарования, стала развлечением элиты и знати. Множество дворян увлеклись проклятой наукой, кто из интереса, кто из любопытства, кто чтобы не отставать из остальных. Люди грезили вечной жизнью, черные свечи горели во мраке таинственным зеленоватым пламенем, паучья сеть плелась. Маркел торжествовал.
Продлись подобные настроения еще десяток-другой лет, и маги получили бы второе государство некромантов у себя под боком. К счастью для них, забеспокоились священники Эльрата. Некромантия предполагала поклонение Асхе, и монахи не могли не заметить изменений в настроениях прихожан. Выяснив, что к чему, служители Дракона Света пришли в ужас и немедленно отправили послов к магам. Послы еще не успели добраться до Аль-Сафира, как вдовствующая императрица Фиона, правившая государством после смерти Алексея, пока их сын Николас не стал совершеннолетним, подписала указ об экстрадиции всех без исключения подданных Серебряной Лиги с территории Империи Грифона.
Маркел в тот момент уже был никем иным, как придворным астрологом и доверенным советником Фионы. А на деле, еще и любовником, исправно гревшим постель правительницы с момента гибели ее супруга, если не с более раннего. У него были влияние, власть, войска, многочисленные секты и покровительство Фионы, ставшей податливой марионеткой в его руках.
Но взгляды императрицы поддерживали в государстве далеко не все. К примеру, ее брат, сэр Годрик, воспитывавший Николаса, придерживался консервативных взглядов. Эльрата он почитал, как и прежде, магов считал верными союзниками, а некромантов и их нежить - богомерзкими отродьями. Примерно с таких же позиций оценивали обстановку в государстве большинство рыцарей и все крестьянское сословие. Роптать они начали уже когда магов выдворяли из государства. Когда Фиона позволила некромантам хозяйничать на кладбищах, люди начали возмущаться еще сильней, вилами и мечами встречали тех, кто пришел, чтобы лишить кости и души их предков законного покоя. А уж когда императрица повелела всем жителям Империи молиться Асхе, запретив посещать храмы Эльрата, чаша народного терпения переполнилась. Гнев выплеснулся через края восстанием, охватившим всю страну. Перед магами извинились и попросили помощи в борьбе с "гнусной мертвячьей скверной". Разумеется, те помогли, хотя про нанесенные обиды не забыли.
На сей раз Маркелу скрыться не удалось. Впрочем, он и не особо пытался - схватили его в императорском дворце, у постели умирающей Фионы. Императрица скончалась через два дня, быстро и внезапно. Ясное дело, именно некроманта обвинили в ее кончине и не замедлили предать мучительной смерти. В народе, правда, еще долго болтали всякое - что это, мол, не Маркел был убийцей, а родной сын, Николас, а то и маги, решившие быстро и без шума устранить неугодную правительницу; грешили на яд, колдовство или злые чары. Истинная же причина смерти Фионы была известна немногим и широкой огласки так и не получила. Даже Николас не знал, от чего на самом деле умерла его мать.
А вот сэр Годрик знал. Замечал, что сестра в последние месяцы отдавала предпочтение просторным платьям и редко показывалась на людях. Знал и о том, как долго не могла Фиона зачасть и выносить наследника престола; как одна из беременностей закончилась выкидышем на позднем сроке и императрица, потеряв очень много крови, едва не отправилась на тот свет. Ее выздоровление лекари объявили чудом, ниспосланным Эльратом. И потому нельзя сказать, что сэр Годрик объявил Маркела убийцей сестры совсем уж без оснований.
Не знал доблестный рыцарь только об одной вещи. Вернее, даже не вещи, а немаловажном обстоятельстве. Не знали о нем и маги, хотя вот им-то бы следовало. Не знали и не узнали бы, если бы пятнадцать лет спустя слухи о некромантах вновь не зазвучали, на сей раз не в Империи, а в Эрише, который считался давно покинутым.
Сайрус, все так и правивший магами, был уже слишком стар, чтобы отправляться на войну. Вместо него армии вели его внуки: Алатан, наследник престола халифата, и Зехир, его младший брат. Оказалось, что на сей раз некроманты расположились на самом юго-востоке полуострова, до сих пор считавшемся непригодным для жизни. Впрочем, напрасно немертвые полагали, что непроходимые трясины и горы послужат им надежной защитой, а мертвых в обнаруженных могильниках хватит, чтобы противостоять волшебникам.
С той-то войны и привез себе Зехир сереброволосую игрушку, шутя одержав верх над юношей в бою и пленив его. Конечно, генералов армий нежити полагалось убивать, но у амира были на счет Маркела иные планы. Впрочем, о том, что его пленник являлся тем самым обстоятельством, про которое не ведал сэр Годрик, знать Зехиру было совершенно неоткуда, а само обстоятельство, вздумай амир расспросить его о родителях, непременно бы соврало. Но Зехир не спрашивал, так что некроманту и врать-то не приходилось.
Маркелу было восемнадцать, и родился он в пятьдесят первом году, аккурат тогда, когда Серый Союз воевал с армиями демонов в Шио. Для полноты картины стоит лишь заметить, что назван он был в честь отца, а при дворе Империи Грифона в тот год тоже были в моде просторные платья.


Продолжение:
Сказка первая - Сайрус и Надия
Сказка вторая - степь и золото
Сказка третья - Сааль аль-Эсвет

запись создана: 25.10.2011 в 22:29

@темы: слэш, Сандро, Сайрус, фанфик, от G до PG-13, Зехир, Маркел, HoMM 5, гет, джен, Фиона

Comments

[Aquatoid]

inserted, одобряет, одобряет!
PupikPatriarch, соглашусь, НЦу надо дописать, да. и выложить поскорее

[Done with the dark boys]

уши такие короткие, потому что их отрезали

о-о, помню, я про это читала. Интересная идея, кстати)
inserted, ну как... она гетная и ОЧЕНЬ сырая пока что но я усиленно над ней корпею))

[Сар-Лита]

inserted, да когда тебе нужно было мое одобрение? Ты же все равно напишешь. А я все равно прочитаю и буду потом ужасаться... Чего уж там)

[Done with the dark boys]

inserted, знаете, прочитала обе версии "Холодного мрамора", я поражена: КАК можно столь витиевато и практически невинно описывать такие ужасные вещи? Странно, но я, как человек, в принципе слэш не принимающий, а ещё к тому инцест, вообще не ловила себя на каких-либо негативных всплесках по отношению к тексту. Короче говоря: будем ждать ЕЩЁ и с инцестом, и со слешем, и с тентаклями - Вам можно)) даже нужно
Ну а Сар-Лите, естественно, спасибо огромное за оригинальный фик - ты меня уже потихоньку косвенно заставила проникнуться магами. И, похоже, не одну меня

Кстати, вопрос ко всем, знающим, наверное, все хорошие произведения в фандоме: я не встречала ни одной гетной НЦы по этой вселенной. Такая вообще существует?) Интересно было бы прочесть что-нибудь из этой оперы, может, и для своего бумагомарательства что-то полезное вынести.

[Сар-Лита]

PupikPatriarch,

КАК можно столь витиевато и практически невинно описывать такие ужасные вещи?

Этот вопрос волнует меня с тех самых пор, как я читаю фики Инс
И незачто)) я оч рада, что люди, меня читая, проникаются магами...

гетной НЦы

мне ничего не известно о наличии таковой(( по крайней мере, не могу вспомнить так сразу. У нас в фандоме пока вообще плохо и с гетом, и с НЦой...

[Aquatoid]

И, похоже, не одну меня

это да-а...)))

У нас в фандоме пока вообще плохо и с гетом, и с НЦой...

извините, но, имхо, просто некого НЦшно гетить... Изабель\Раилаг что ли???

[Сар-Лита]

hanta domo, Шестерка исправит положение, ИМХО. Там куча фапабельных женских персонажей
А по пятерке, ммм... Илайя? ОС?
По СоН еще можно много чего написать...

[Aquatoid]

Сар-Лита, ОС? как у моей сестры?)) с абсолютной атакой\защитой\магией\сексуальностью\и еще кучей всяких печенек?
и с застенками непременно
только на этот раз без меня!)))

[inserted]

Сар-Лита, стой, стой. Ты только что разрешила мне написать, как Зехира вы%бал Безликий?!
Проверь температуру, я за тебя беспокоюсь

PupikPatriarch, спасибо! Мне приятно, что мои извращения хоть кому-то нравятся

КАК можно

Ну... как-то уж пишется

[Aquatoid]

как Зехира вы%бал Безликий

ДА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! вот о чем мне всегда хотелось почитать!!!!

[Done with the dark boys]

hanta domo, таки Раилага с Илайей, оказалось можно и НЦшить, чем я собственно, сейчас и занимаюсь)) хотя, получится, как обычно, так что уже можно готовить тапки

Изабель\Раилаг

Изабель в роли актива и мне как-то смутно представляется...

с абсолютной атакой\защитой\магией\сексуальностью\

а что, и Мэрисьюшечки в фандоме засветились?)

как Зехира вы%бал Безликий

это будет... жарко

[Aquatoid]

Изабель в роли актива и мне как-то смутно представляется...

во всяком случае, менее уныло, чем Раилаг\Изабель

[Сар-Лита]

hanta domo,

ОС? как у моей сестры?))

Ну не, твоя сестра не станет же НЦу писать!

ДА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Правитель тебе этого не простит. Будет сниться и глядеть с укором

inserted,

Ты только что разрешила

Пиши теперь, не отмажешься)))))

PupikPatriarch,

а что, и Мэрисьюшечки в фандоме засветились?)

Угу. Куда уж без них)

[Done with the dark boys]

...Изабель яростно хватает плётку и с нескрываемым наслаждением замахивается - на этот раз негодный чернокнижник уж точно поплатится за всё содеянное. Крики тёмного эльфа ритмично чередуются с далёкими, отзывающимися эхом стонами молодого архимага - похоже, Безликий его всё-таки догнал...
Романтика...

[Aquatoid]

Будет сниться и глядеть с укором

[Done with the dark boys]

Сар-Лита, а нет случайно ссылочки на подобный экземпляр с Мэри? Уж очень хочется позитива перед сном)

[Сар-Лита]

PupikPatriarch,
Суровые будни Игг-Шайла
Тут не совсем уж Сью, но фанфик очень доствляющий)))
Есть еще один, но он не собран, а на форуме АГ и кусками. Про то, как девочка из нашего мира на Асхан попала

hanta domo,
а кто-то моих тараканов сегодня покормить обещал...

[Done with the dark boys]

Сар-Лита, "трудо выебудни", можно даже сказать, скромно прошу прощения за скрытую пошлость
Спасибо за фик *ушла вникать в богатый внутренний мир афтора*

[Aquatoid]

Сар-Лита, дык папа утащил сканер, а я слишком поздно это обнаружила(( до завтра проживешь без оос-ного и с сигаретой?)

[Сар-Лита]

Сар-Лита,

оос-ного и с сигаретой?

постараюсь

[inserted]

PupikPatriarch
это будет... жарко Это будет КАНОНИЧНО! Я вчера, вдохновившись, что мне разрешили, все уже быстренько придумала))) Только писать буду долго, потому что нужно еще изучить матчасть. Ну, как тентакли... того) а то я пока понятия не имею, никогда не читала даже
Эх, чего не сделаешь ради родного фандома?

Сар-Лита
Слушай. А ведь у нас в фандоме есть высокорейтинговый гет! Про посуду - чем не высокорейтинговый гет?

[Сар-Лита]

inserted, про посуду - это совсем почти совсем не фандом же. Там объяснения к тестку займет больше места, чем сам фик)

Еще и канонично? Учить матчасть?

[Сар-Лита]

Эм, как-то мы совсем далеко от темы ушли)
Так вот, я повычитала продолжение, если кому-то это еще интересно)

Сказка вторая - степь и золото

читать один

Мхаджар был у Сайруса единственным сыном. Вырос он юношей славным - лицом красивый, телом статный, словно мать; умом и даром волшебным одаренный, как отец; нравом приятный, не по годам мудростью наделенный - словом, достойный иламит. Девушкам - гроза, учителям да советникам - радость, отцу - гордость и утешение. Все ему легко и просто давалось, все выходило.
Как только закончил обучение Мхаджар, как только получил право зваться магом, а не адептом, так сразу же и пришел к отцу. Спросил, почтительно поклонившись: позволит ли Сайрус ему жениться? Удивился халиф-архимаг:
- Ай да сын, ни о чем отцу родному не говорит... Кто же та девушка, что так тебе приглянулась?
- Нет такой, что моему сердцу мила была бы больше прочих, - ответил Мхаджар. - Сколько не смотрел, все одинаковы, ни одна душу не волнует. Потому прошу тебя, отец - разыщи мне невесту. Ведь непрочны нити судеб, и потому негоже, что всего один наследник у трона Серебряной Лиги...
Попробовал халиф отговорить амира:
- К чему торопиться? Подожди еще, сын. Встретишь ту, которая милей всех покажется, вот ее и введешь первой женой в дом.
Мхаджар только улыбнулся в ответ:
- Если твоему совету следовать, отец, так мне на книгах жениться нужно, и их же в наложницы брать. Потому что они мне всех прочих милей кажутся.
Рассмеялся Сайрус, потому что сам такой был - до того, как Надию свою ненаглядную повстречал. Науку магическую больше самых прекрасных наложниц любил, и вместо женщины, бывало, ночь с книгой предпочитал провести. Пообещал сыну, что подыщет ему хорошую невесту. Созвал своих архимагов, дал им задание: найти жену его единственному сыну. Совещались, спорили и разыскивали советники, все достоинства и недостатки невест перед Сайрусом расписывая. Но вскоре пришли они к согласию, нашли подходящую девушку. И взял Мхаджар в жены ту невесту, что отец подыскал, да архимаги насоветовали: иламитку знатную, как и полагается.
Ах, красива была Ильдегиc! С кожей от загара бронзовой, с косами длинными да черными, как вороново крыло. Говорили, что стоило ей один раз взглянуть на мужчину своими карими глазами, чтобы пламя страсти ненасытной в его душе разжечь.
Единственной, младшей и любимой дочерью отца, знатного вельможи, была Ильдегис. Мать ее была родом из Ранаара, добычей из военного похода привез ее муж; шесть сыновей родила она ему, шесть сыновей и дочь-красавицу. Не зря говорят - хочешь, чтобы детей были полны лавки, бери в дом степнячку: что не год, то ребенка приносят, да и рожают легко. Широкие бедра у степнячек, грудь спелая - троих сама может выкормить. А талия по юности так тонка, что пальцами перехватить можно... Красивы женщины степей, да только нрав у них свободный, непокорный - они как степь горды, как ветер переменчивы, как огонь костров вспыльчивы.
По душе пришлась девушка Мхаджару, женился он на Ильдегис - хоть ничего, кроме вожделения, не всколыхнулось в его душе, как он на нее посмотрел. Ничем не хуже и не лучше других она для него была. Пятнадцать лет было его невесте; волшебница, иламитка, молода, красива, свежа, нетронута. По молодости да наследнику халифа-архимага - что еще нужно?
Семь дней и семь ночей веселились в Аль-Сафире, праздновали большую свадьбу. Не поскупился Сайрус, много золота велел казначеям выделить: как же, единственный сын первую жену в дом берет! Пир во дворце задали невиданный; столы на улицах выставили, всех угощали. Лучшие менестрели, лицедеи и танцоры магов развлекали. Устроили, как обычай велит, и соревнования, чтобы порадовать новобрачных ярким зрелищем да выяснить, кто в чем искусней. Были там в стрельбе состязания, поединки на мечах и на магии; скачки лошадей, которых бы сам халиф не постеснялся в конюшню взять; сказители и рифмоплеты выясняли, кто среди них лучший - да много чего было, всего и не упомнишь...
Сидел Мхаджар на месте своем почетном, по правую руку от отца, рядом со своей молодой женой, любовался на то, как маги удаль свою показывают. И вот стали выбирать тех желающих, кто хотел доказать, что он в волшебстве всех прочих искусней. Вывели, как полагается, и награду показать - девушку, невольницу красоты неописуемой. Перед блеском ее волос золотых, казалось, даже солнечный свет померк... Как увидел ее Мхаджар - так и понял, что жизнь ему не в радость будет, если другому такая награда достанется. Словно стрела иролланского эльфа, любовь его в самое сердце поразила. Встал он со своего места, сошел на поле состязания да заявил, что тоже участвовать желает. Переглянулись глашатаи да судьи: не принято это было, чтобы тот, в чью честь праздник устраивается, среди состязающихся был... Но разве откажешь сыну халифа?
Хоть и молод еще был Мхаджар - всего семнадцать лет ему минуло - да всех соперников поборол, первым стал. Искусен он в волшебстве был, да очень сильно, видать, приглянулась ему красавица золотоволосая. Не было никого, кто хоть чуть-чуть мог с ним сравниться.
Смотрел Сайрус на то, какой радостью черты сына светятся, когда ему в руку ладонь девушки-наложницы вложили, хмурился да на Ильдегис поглядывал. Но та сидела все так же, спокойно глядели карие глаза из-под томно полуприкрытых ресниц на то, как муж ее другой женщине улыбается. Вздохнул халиф - хорошо, мудрая жена сыну попалась - да успокоился. Не мог он видеть, как под плотным покрывалом, что скрывало все лицо Ильдегис, та губы чуть не в кровь искусала…

[Сар-Лита]

читать два

***
Звали золотоволосую красавицу Сююмбика. Была она родом с дальних северных островов, что лежат за Иролланом, на границах Ириссиского и Теневого морей, с тех самых, на которых живут люди, ткущие дражайший ириссийский шелк. Вечное лето там стоит, а земля родит четыре раза в год. Но не этим благодатны те острова - только на них растут прекрасные деревья, халтын, с золотыми цветами и зелено-золотыми листьями, что цветут, но никогда не плодоносят. Только там живут чудесные бабочки-туын, у которых крылья больше, чем ладони взрослого мужчины. Только цветами халтын питаются бабочки, только среди золотых листьев родится их потомство. Три месяца растут, но лишь три часа живут туын, и лишь на три дня расцветают ради них халтын, четырежды в год. Говорят, что тот, кто видел, как порхают бабочки среди золотых цветов на стройных деревьях - видел самое прекрасное из чудес Асхана.
А ночью, после того, как дадут жизнь потомству и умрут бабочки, а выпитые цветы уронят золотые лепестки на землю, приходят в рощи люди. Собирают крылья бабочек, лепестки и пустые коконы в большие корзины, бережно, чтобы не помялись лепестки, не осыпалась золотая пыльца с крыльев туын, не сломались хрупкие коконы, уносят в дома. И никто не знает как, но делают из крыльев, лепестков и коконов нити, из которых ткут ириссийский шелк. Никто не ведает, чем и как красят свой шелк ириссийцы, но все знают, что не бывает ткани более переливчатой, более блестящей, яркой и красивой. Легкий, но прочный, струящийся, гладкий и воздушный получается ирисийский шелк. В жару охлаждает, холодными ночами греет. Дорого платят владыки Асхана за ириссийский шелк - не только золотом и прочими товарами, но кораблями и жизнями торговцев, что пытаются доплыть до островов. Редко кому удается невредимым вернуться: неспокойны течения близ тех земель, сильны и переменчивы ветра. Хранит Ириссийское море свой шелк, не любит другим отдавать...
Сююмбика была как все люди, живущие на тех островах - невысокая и стройная, светловолосая и светлокожая. Ее нос и щеки, словно пыльцой золотистых цветов, были веснушками усыпаны, а волосы ее были - золотой водопад, ниспадающий до самой земли. Глаза у нее были светло-зеленые, как листья халтын. Редки такие рабы среди песков пустынь - дочерей и сыновей тех островов еще сложней, чем ириссийский шелк, привезти. Шелком охотно ириссийцы делятся, а вот детей своих не отдают и не продают. Под покровом ночи выкрали юную Сююмбику из родного дома, увезли через бурное море на далекий юг, в страну пыли, безоблачного неба и песка. Долго плакала Сююмбика, долго Золотым Богам молилась, чтобы избавление ей послали. Чужая была страна песков, все было в ней чужое - обжигающий ветер, безжалостное солнце, даже звезды над головой... И люди в ней были чужие - темноволосые, смуглокожие и темноглазые, на незнакомом языке говорящие. Не понимала Сююмбика ни слова из их речей, не понимала, зачем ее сюда привезли. Не понимала, зачем ей то грозят, то просят о чем-то, то говорят ласково, а то смотрят, словно бы не на человека, а на отрез шелка; почему за ней ухаживают и заботятся, моют, расчесывают локоны золотые, в кожу ароматные масла втирают, но ни шагу не позволяют ступить за пределы покоев... Одно поняла Сююмбика - убивать ее не хотят, а если послушной будет, то ничего плохого не сделают. Страшно было умирать маленькой ириссийке в чужой стране, за многие лиги от родных островов, где растут халтын. Как же ее туын-душа найдет путь домой, к золотым цветам? Как прорастет новое деревце, что должно из после смерти из ее сердца вырасти, среди безжизненных песков? Нет, нельзя было умирать здесь, нужно было жить, домой возвращаться, вот только не знала она, как... Да и разве хочется мир покидать тому, кто только-только тринадцатую весну жизни встретил?
Однажды Сююмбику нарядили в красивые покрывала, одели золотые браслеты на запястья и щиколотки, собрали в тугой узел ее светлые волосы, привели в комнату, полную других красавиц. По одной уводили девушек, и те не возвращались больше... Гадала ириссийка, что с ней делать хотят, но так и не догадалась, пока не забрали и ее из комнаты, не провели извилистыми коридорами, не вывели на высокий помост, окруженный людьми. Страшно стало ей, не понимала Сююмбика, что выкрикивает стоящий рядом с ней человек, но знала - так горячо и зазывательно говорят те, кто шелком торгует. Не понимала, зачем стоящие вокруг руки вверх поднимают, почему взлетают в воздух разноцветные искры, но видела, как жадно их глаза горят - как у тех, кто приезжает из далеких стран шелк покупать. А уж когда начали с нее одно за другим тонкие покрывала снимать, да вытащили из волос золотые шпильки, все поняла Сююмбика, и стало ей еще страшней и еще горестней. Затуманили слезы взор, затуманило отчаяние разум, ничего она не видела и понимала. Шла, куда ведут, безучастна была, когда ее в новые покрывала и украшения одевали, еще красивее, еще дороже прежних, спряталась от всего мира за своей бедой, как за плотной вуалью. Душно было, жарко, шумно, слепил яркий солнечный свет и блеск украшений, от тяжелых дурманящих ароматов духов и масел голова кружилась... Уже не об избавлении и не о свободе, а о смерти Сююмбика Золотым Богам молитвы шептала. Но боги ее предков далеко были, не слышали ее…
Сколько времени прошло, сколько мест сменилось, и не знала девушка. Очнулась только, когда ее ладонь в чью-то руку вложили. Горячая была ладонь, сильная; крепко, но бережно сжала тонкие пальцы. Словно бы проснулась Сююмбика, подняла голову и увидела - стоит рядом с ней юноша. Молодой, красивый, высокий, с глазами ясными и, словно небо над рощей халтын, синими. Улыбается ей, Сююмбике, приветливо, счастливо и радостно, говорит что-то. Слов не поняла ириссийка, но и без слов было ясно: "Не бойся," - говорил пустынник, - "теперь не бойся, я с тобой."
Затрепетала отчего-то душа Сююмбики, словно крылья бабочки-туын, замерла в волнении. От одной улыбки, от звука голоса юноши разлилось в груди приятное тепло... И не зная, как ему ответить, сжала ириссийка его сильную ладонь: "Теперь - не боюсь".

[Сар-Лита]

читать три

***
Посмеивался беззлобно над сыном Сайрус: женившись, позабыл Мхаджар прежних своих подружек-книжек, почти все время на женской половине проводить начал. Наследник халифа-архимага только улыбался в ответ: истину говорил отец, как всегда прав был.
Амир не хотел надолго оставлять свою красавицу одну – видел, чужое ей все было здесь, страшно ей было без него и одиноко. Сам учил Мхаджар Сююмбику языку, на котором маги говорили, много про страну рассказывал, про порядки, царящие здесь, про обычаи... Пробовал и чародейской науке учить, но увы, не была его золотоволосая ириссийка волшебницей. Огорчился юноша, конечно, но что уж тут поделаешь: магом не каждый рождается.
Мхаджар, хоть и влюблен был в Сююмбику без памяти, о своей жене все равно не забывал. Как во время обучения он исправно посещал все уроки - и те, что сильно нравились, и те, что просто интересны были - читал все книги и исполнял все поручения отца, так и сейчас он время с Ильдегис проводил. Мила она была ему - горяча, красива, угодлива и ласкова, охотно Мхаджар с ней ночи делил. Да только видела Ильдегис, что не к ней, законной жене-иламитке, а к тихой наложнице Сююмбике его сердце тянется, и даже с ней засыпая, о другой амир думает. Не могла такого вынести гордая женщина, в чьих жилах кровь степей текла, всем сердцем возненавидела Ильдегис Сююмбику. Но виду не показывала, просто была холодна с ней да неприветлива, как любая женщина-маг с любой наложницей мужа, не обладающей волшебным даром.
Совсем немного прошло времени, как сообщили Мхаджару радостную весть - не иначе, как в одну из первых ночей его жена понесла. И года не закончится, как появится у него первый наследник, а все приметы и заклинания на то, что это мальчик будет, указывают. Сильно обрадовался амир, подарил жене новых украшений, служанок, платьев красивых. Порадовался и халиф-архимаг такой новости - ай да сын, и здесь отличился, ай да советники - хорошую подыскали невесту! Но больше всех довольна была сама Ильдегис, свысока теперь на соперницу поглядывала: смотри-ка, белобрысая, хоть и перестала уже тонкой быть моя талия, а все так же Мхаджар ко мне ночами приходит; да и днем, гляди, не с тобой, а со мной по саду прогуливается, меня под руку держит, мне улыбается. А вот как родится у меня сын-первенец, мальчик, здоровый да крепенький - а у тех, у кого степной ветер, а не чахлое золото в крови, и не бывает иначе - так и вовсе про тебя он позабудет, как и про прочих своих наложниц... Одной мне принадлежать будет!
Сююмбика же, как всегда, только глаза опускала. Чувствовала, что не любит ее Ильдегис, только сердцем женским чувствовала - потому что никак и никому не показывала первая жена и главная женщина ее Мхаджара-ярат, что Сююмбику ненавидит. Как положено законной жене невольницу не замечать, так и ее словно бы не замечала Ильдегис. А уж если и не заметить нельзя, то радушной быть вовсе необязательно. Вот наложнице - другое дело, даже головы в присутствии жены поднимать не пристало...
Но недолго радовалась Ильдегис - пока не заметила, что Сююмбике тоже тесен узорчатый поясок становится. Ненамного отстала от жены наложница, не больше месяца разница между их детьми будет. Ох и злилась же Ильдегис, когда поняла это! Одно радовало ее - вторым ребенок Сююмбики родится, а ее сынок - первым. И все указывало на то, что у невольницы не сын, а дочь будет. Только потому, что дочь пророчили, и потому, что сама носила дитя под сердцем, не стала жена амира мешать сопернице, не стала ее устранить пытаться. Пусть увидит Мхаджар - только дочерей эта рожать умеет!
Будь все так, как думала Ильдегис и обещали повитухи - быть может, по-иному бы история сложилась. Но увы, любит Асха смеяться над надеждами живущих, любит путать и переплетать нити судеб... Успела прежде ненавистная соперница: на день раньше законной жены, до своего срока разрешилась от бремени, первой мужу ребенка подарив! Да и не дочь, как обещали, а сына... Потому когда спросил Мхаджар, как хочет жена новорожденного назвать, попросила Ильдегис дать ему имя - Зехир.
- Захир? - переспросил Мхаджар. - Отличное имя!
И поцеловал жену за выбор хороший, потому что "Захир" значило "блестящий, яркий, радостный". Но покачала головой Ильдегис:
- Зехиром, не Захиром назвать хочу. Позволишь ли?
В одной букве лишь разница - отчего не позволить? Согласился Мхаджар, и не зная, что это слово на языке, которой матери Ильдегис родным был, значит.
И того он знал, что долго плакала гордая Ильдегиc и одежды на себе рвала от того, что снова второй осталась, что не стать ее сыну наследником... Не радовали ее поздравления и богатые подарки, что благодарный муж прислал, да и ласка его не радовала. То, что должно было стать торжеством победы, снова Сююмбика, змея подколодная, себе на радость, Ильдегис на горе обернула! Зависть и злость прочно в сердце корни пустили, отравляли душу... Оттого и назвала Ильдегис сына Зехиром, потому что на тайном языке степей, которому ее мать обучила и которого среди магов не знали, "зехир" означало "отрава". И в песнях, что она сыну пела, часто такие слова звучали:
- Выращу тебя, сын мой, не как второго, но как первого, как наследника, как того, кто должен трон занять. Потому что ты должен первый быть, и будешь первым ты...
Сююмбика же своего сына назвала Алатаном - потому что был он с кожей золотистой, волосами цвета солнечных лучей и глазами светло-карими. На ее далекой родине "алтын" называли металл, что был похож цветом на лепестки халтын и которым торговцы за шелк платили. Но Мхаджар, к чужому языку непривычный, смог только "алатан" выговорить. Так и стали старшего внука Сайруса называть - Алатан. А Сююмбику Мхаджар освободил из наложниц да взял в законные жены - негоже ведь матери наследника в невольницах ходить.
Радовался амир сыновьям, любил сильно, ни одного из них не выделяя. Если на правое колено Алатан заберется - то на левое непременно Зехира посадит. Если подарят Зехиру новую игрушку, тот побежит перед братом хвастаться - а Алатан ему навстречу, точно такую же показывает. Даже в одежду одинаковую наряжали внуков халифских, лучшими швеями сшитую да Сююмбикой затейливо вышитую. Рукодельницей искусной была Сююмбика - словно бы живые выходили цветы и деревья, вышитые самоцветами да гладью на шелке, а птицы, казалось, вот-вот упорхнуть готовы были с ткани... Любила и она мальчиков, словно оба ее были. А как иначе, раз Зехир - кровь от крови ее Мхаджара-ярат, да брат ее сыну?
Ильдегис же тоже виду не показывала, как ей сын соперницы не по нраву. Улыбалась, книжки читала и песни пела обоим, хоть и темнело у нее в глазах при одной мысли, что этот выродок золотоволосый, что и на иламита-то ничем не похож, и от наложницы безродной рожденный, на трон сядет, когда как ее сын, любимая ее кровинушка, халифом не станет. Горячо молилась ночами Ильдегис степным богам своей матери - пусть сделают так, что ее, ее сын Серебряной Лигой править будет! Сама-то она думала уже о том, чтобы и соперницу, и выродка ее устранить - да как оно сделаешь? Страшно во-первых: коль выйдет наружу, что она иламита погубила, не сносить ей головы, даром что жена сына халифа. Да и надежно охраняют наследника государства, не подберешься... А во-вторых, Алатан и Зехир все время вместе проводят. В одной постели спят, в одной купальне купаются, даже едят, упрямцы маленькие, из одной тарелки, пьют из одной пиалы... Отравила бы может, Ильдегис сына Сююмбики, или магией извела - да боялась своему сыну ненаглядному вред причинить. Не надо было змею жалеть, прежде надо было действовать, не ждать! А теперь - все уж, поздно. Так что читала, читала Ильдегис молитвы темными ночами да лила слезы злые, Сююмбику и Алатана проклиная.
Но мало радости было Ильдегис, когда поняла она, что степные боги отозвались на ее молитвы.

Все есть еще третья сказка, но я ее не дописала еще даже...

[Djulian-of-Amberus]

Ильдегис... Никак не могу отделаться от эпитета "дочь Малюты Скуратова". Мои симпатии - целиком на стороне ириссийки, хотя, чувствую, с Алатаном что-то случится...

[Сар-Лита]

Djulian-of-Amberus
Нет, на момент основного повествования Зехир - младший амир, а Алатан жив, здоров и наследник престола

[Aquatoid]

какая прелесть!))) действительно, как будто у костра сидишь и сказки слушаешь... атмосферно так... Ли-ит, а Лит... а еще сказочку?

[Djulian-of-Amberus]

Сар-Лита,
В процессе повествования убьют. Меня не покидают сомнения.
А вот сам ход повествования - честно, не вижу разницы с каноном. Молча и стоя аплодирую.
С уважением.

[Сар-Лита]

hanta domo,
Спасибо рада, что нравится
Третья будет где-нибудь после ноябрьских только, я с завтрашнего дня на фесте работаю и от компа буду оооочень далеко, дописать не успею.

Djulian-of-Amberus,
я понятия не имею, чего там в основном сюжете задумала inserted, если честно. Мне не рассказывали))

не вижу разницы с каноном

да брось, там в деталях же ооооочень большие различия!
Но все равно спасибо, да)))