M&M 4

[inserted]

M&M 4

Файдаэн/Николас
К последней карте за эльфов. Когда-то короля людей и посла эльфов связывали близкие отношения (можно дружеские, но лучше романтические). Теперь Николас - нежить, вампир, и Файдаэн должен его упокоить. Ангст, тоска по потерянному, злость на Изабель и Маркела.

@темы: Николас, слэш, фанфик, HoMM 5, Файдаэн, от R до NC-17

Comments

[inserted]

Автор: inserted
Пейринг: Файдаэн/Николас
Жанр: романс, ангст
Рейтинг: R
Предупреждение: слэш, в нек. роде десфик

Колосок

читать начало

Дзииннннь!
Стрела отравилась в смертоносный полет, мелодично запела тетива под пальцами. Последний оставшийся вампир упал на колени, истлела черным прахом проклятая плоть... Я опустил лук и оглядел поле боя.
Вся низшая нежить была мертва. Устилали землю рассыпавшиеся кости скелетов, то тут, то там были видны отвратные тела бывших зомби, темнел страшным остовом упокоенный костяной дракон, и все, словно осенней листвой, было припорошено пеплом: священное пламя фениксов сжигало нежить дотла.
В живых... Опомнившись, я тут же поправил себя: в немертвых. В немертвых остался только один воин. Предводитель нежити, высший вампир...
Николас.
Даже загнанный в угол, он не сдавался и не опустил оружия, яростно отбиваясь от окруживших его фениксов. Двуручный меч, что он сжимал в руках, лизали язычки темно-зеленого огня, и когда он, широко замахиваясь, наносил удар по священной птице, золотое пламя яростно вспыхивало, во все стороны разлетались яркие всполохи. Возрождающиеся шипели, били крыльями, вытягивали длинные шеи и не смели приблизиться...
Я неспешно достал из колчана стрелу. Не простую - с белым оперением. Поглаживая пальцами гладкое, все изрезанное причудливыми ложбинками древко, зашептал слова заклинания. Я не силен в светлой магии и потому каналы силы заполнялись долго. Но вот легла на тетиву мерцающая белым светом стрела, я медленно, словно оттягивая момент, прицелился.
Силанна, направь меня, матерь живого, прошу...
Дзиииннь!..
Сияющий всполох прочертил вечерний сумрак. Зачарованная стрела, пробив доспех, вошла в левое плечо. Николас устало опустил меч, пошатнулся, упал на колени. Нежить не любит святой магии, ударь я в сердце, даже высший вампир бы упокоился. А так не убьет, нет - только остановит.
- Назад! - прикрикнул я на торжественно запевших, изготовившихся для последнего удара фениксов. Мои верные войны возмущенно забили крыльями, разбрызгивая в стороны яркие золотые искры, но ослушаться не посмели. Я подошел ближе, прошел сквозь их сияющий строй.
- Ну наконец-то, - не поднимая низко склоненной головы, сказал Николас. Голос его, обычно веселый, ясный и звонкий, звучал хрипло, надломлено. - Эльрат милостив. Мне будет дарован покой.
Я опустился на землю перед ним, отложил в сторону лук, стянул с правой руки перчатку. Осторожно отвел от лица потускневшую светлую прядь, прикоснулся кончиками пальцев к щеке.
- Ну же, быстрее, бей, прошу тебя! - прошипел Николас сквозь плотно сжатые зубы.
Холодный... Он такой холодный...
Я спросил тихо:
- Что они с тобой сделали, колосок?


Ясный, солнечный день. Наступает весна, только-только стаял снег, робкой зеленью молодых трав покрывается земля, на деревьях распускаются почки. И небо - ах, голубое, чистое, без единого облачка...
Глаза юного короля такого же цвета, как небеса. И такие же ясные... Рассыпавшиеся по плечам пряди - светлое золото. Даже одеяния его - белый, голубой, золотой, цвета дома Грифона. Высокий, загорелый, стройный, юный.
Колосок...
- Да воссияет над вами праведный свет Эльрата, - кланяется он мне приветственно.
- Да пребудет с вами Гармония, - кланяюсь я в ответ.
На легком ветерке тихо позванивают вплетенные в гриву моего единорога колечки. Рукопожатие у молодого короля сильное и уверенное, хотя он даже по меркам людей еще сущее дитя.
За его спиной стоит широкоплечий мужчина, облаченный в парадный доспех. Его коротко остриженные пряди уже тронула седина, на пластинках начищенной брони играют солнечные лучики.
- Рад приветствовать вас, новый посол Ироллана. Файдаэн, ведь правильно? Мое имя сэр Годрик.
Моя узкая кисть утопает в большой и сильной ладони. Я не слушаю, о чем мне говорит старый рыцарь - любуюсь на то, как ветер ласково перебирает пряди золотых волос.


Золото потускнело, ушел цвет, словно бы с выбеленного солнцем холста. Кожа смертельно бледна и холодна, как лед. Глаза, глядящие на меня из-под упавших на лицо прядей, не голубые, как прежде - мертвенная, отливающая густой зеленью чернота, могильный холод.
- Бей, Файдаэн, прошу тебя... - шуршит надтреснутый, сломанный голос.
Но я... не могу. Прикладываю руку к щеке, словно надеясь согреть своим теплом. Ты помнишь меня, даже в смерти - помнишь...
Горько и больно видеть тебя таким, мой колосок.
В глазах вспыхнули темные искры, точеные ноздри вожделенно вздрогнули. Он потянулся ко мне, к моему живому теплу, тихо прося:
- Нет... Не надо, не хочу... Уходи, убей!
Но я не отнял руки. Пальцы ласково погладили холодную кожу, коснулись скулы, скользнули по бледным губам... Приоткрылся рот, обнажая клыки, встревоженно запели фениксы за моей спиной. Я поднес руку ближе:
- Пей.
И даже не вздрогнул, когда зубы впились в запястье.
Больно? Конечно, мне было больно. Но глядеть на то, чем они его сделали - еще больней.

[inserted]

читать окончание

Мягкая, чернильная тьма ночных небес, крупные искры далеких звезд, дорожка лунного света на полу. Нехотя выскальзывают светлые локоны из пальцев:
- Я должен идти.
Руки Николаса крепко обнимают меня, не дают подняться:
- Останься. До утра еще далеко...
- Меня не должны увидеть здесь.
Он касается губами моего плеча, неторопливо проводит языком по изгибающейся линии моей татуировки:
- Да плевать.
Мягко щекочут кожу волосы, от прикосновений бежит по телу сладкая дрожь. Сильные руки требовательно давят на плечи, укладывая меня обратно, на прохладные простыни королевского ложа.
Смертные быстро меняются, быстро растут. Вот и мой колосок вырос, налился силой, созрел. Он теперь выше меня на полголовы, шире в плечах, а в поединке на клинках порой даже берет верх...
И все так же покорно ложится в мои ладони.
Люди не видят, люди не чувствуют, людей легко обмануть. Эльф бы понял сразу, его не проведешь вежливым обращением, почтительным поклоном и небрежными речами. А люди видят только глазами и не видят сердцем, и потому не догадываются ни о чем. Ни верный пес сэр Годрик, ни мать короля, ни королевский советник, ни слуги - никто.
Я провожу ладонями по его спине, неторопливо и плавно. Под светлой, золотисто-загорелой кожей - сильные мускулы. Люди не похожи на эльфов, у них не выходит прятать свою силу... и свою слабость.
Язык вычерчивает сложный узор татуировки, спускаясь все ниже. Растекается по телу приятная истома... Мои пальцы путаются в золотых прядях.
"Мне незачем гармония всего мира," - сказал он, когда я в первый раз пришел ночью, повинуясь его просьбе. - "Я хочу чувствовать одного тебя. Научи."
Отказывать королю я не посмел. Да и не хотел тоже.


Холодная, зимняя ночь. За стенами башни беснуется и воет ветер, злобно швыряет горсти колючего снега в плотно занавешенные окна. Где-то в замке приглушенно хлопает дверь, и снова - тишина. По комнате гуляют сквозняки, в камине горит веселый огонь, пляшут на стенах причудливые тени. Король людей низко, приглушенно стонет, яростно подаваясь мне навстречу. Губы приоткрыты, руки судорожно вцепились в одеяло, разметалось по плечам светлое золото волос... Гибкий колос гнется под порывом стихии. Стихия сегодня - я. Двигаюсь то быстрей, то медленней и глубже, ловя отголоски вздохов и дрожи, слушая его и понимая, чего он хочет скорей, чем он успеет понять сам, сплетаю наши тела в единый, гармоничный ритм. Словно лук, выгибающийся в умелых руках, туго натянутая, звенящая от возбужденного напряжения тетива и стрела, которая сорвется не прежде, чем позволит лучник. Держу в своей власти, не отпускаю, хотя Николас уже молит об освобождении, не даю волне захлестнуть с головой. Подожди, еще рано, еще чуть-чуть...
Стон, он приподнимается с локтей, выгибаясь дугой, словно струна, звенит золотая нить... Единый, любимый, горячий, ускоряется темп, сливается сердечный ритм, вздрагивает от каждого толчка красивое тело, еще, да, вздох, вздох, и - захлестывает с головой, растворяя мир, кружит обоих в зеленовато-золотом водовороте... А потом выбрасывает на берег смятых покрывал, ласково касаясь разгоряченной кожи.
Потом мы просто лежим, обнявшись - зачем слова? Слова нужны тем, кто не умеет чувствовать по-другому.


Под меховым одеялом тепло и уютно, и мне приходится периодически сердито дергать ушами, чтобы не уснуть. Засыпать здесь нельзя.
Николас рассеяно теребит мою косицу. Он весь вечер хочет мне что-то сказать, но все никак не решается. Наконец, видно, собравшись с духом, вздыхает:
- Я женюсь. Видит Эльрат, я не хочу, но... Я король, мне уже двадцать четыре, а все еще нет наследника. Годрик уже подыскал какую-то девушку...
- Хорошо. Я уеду.
- Нет, нет, Файдаэн, ты что! Я... не это имел ввиду! Нам просто придется быть осторожней, и...
Я стараюсь, но улыбка все-таки выходит чуточку грустной:
- Она почувствует. Услышит, узнает. Сломает гармонию - ее нельзя строить на обмане.
- И ты... оставишь меня? Нет, прошу тебя, нет. Останься, хотя бы при дворе!
- Я останусь, - обещаю я. - До самой последней ночи. А потом вернусь в Ироллан, я и так задержался здесь дольше остальных.
Нам, эльфам, нельзя долго жить среди людей. Иначе можно увлечься торопливым течением жизни, забыть песнь родных лесов, стать похожим на них...
Мне кажется, я и так живу среди них непозволительно долго. Но просто, без повода оставить столицу - выше моих сил.
- И мы больше никогда?.. - в прикосновении его губ есть что-то тоскливое, обреченное.
- Как будет угодно Драконам, - говорю я прежде, чем ответить на поцелуй.


Пока он торопливыми, жадными глотками пил мою кровь, свободной рукой я сломал белооперенную стрелу, вынул из его плеча. Боль ползла вверх, растекалась по телу противная слабость, но я молчал. Поглаживал пальцами теплеющую кожу, улыбался. Святая магия разорвала связь, душа очнулась от некромантсткого рабства. Ненадолго, на время - но он снова со мной.
Наконец, Николас перестал пить. Сидел, не поднимая головы, крепко сжимал мое предплечье в сильных руках. Пальцы его потеплели: кровь живых чуть-чуть, совсем ненадолго, но все же согревает вампиров. Лицо скрыто пепельно-светлыми волосами, капала на пол моя кровь...
- Прости меня.
Уже не ледяные, просто прохладные губы прикоснулись к ране, не кусая - нежно целуя, стараясь погасить боль.
- Ничего, заживет. Твоей вины здесь нет.
Я оторвал от плаща полосу ткани, перемотал запястье. Он наконец-то поднял голову, взглянул на меня своими черными с зеленью глазами:
- Убей, пока он снова не взял надо мной власть. Пожалуйста.
- Я дам твоей душе свободу, - пообещал я, пытаясь завязать на повязке узел. Поднять бы глаза, взглянуть в лицо... Нет, не могу, нет сил видеть то, о чем шепчет мир: пустые глаза, бледная до прозелени кожа, яркие, красные губы. От моей крови красные...
Николас отобрал у меня кончики ткани, закрепил аккуратный узелок. Его пальцы, перепачканные алыми потеками, дрожали. Мы сидели молча, глядя, как быстро темнеет от крови зеленая шерсть.
Я заставлю их заплатить, колосок, я клянусь, Силанной клянусь. И того демона, что убил тебя, и некроманта, что осмелился нарушить покой твоей души, и эту безмозглую сучку Изабель.
Я набрался сил, поднял глаза. Пристально вгляделся в дорогие, отмеченные печатью смерти черты. Протянул руку, чтобы прикоснуться... Николас отпрянул:
- Не смотри. Не трогай! - прошелестел надломленный голос. - Еще запомнишь - таким...
- Думаешь, мне есть дело, колосок? - ласково провел рукой по потеплевшей щеке я.
Ты думал, я отвернусь от тебя так же, как и все остальные, кто некогда присягал тебе на верность? Буду называть тебя прОклятым, как твои верные люди? Презрею уважение к памяти мертвого, как бывший советник твоей матери? Отшатнусь в ужасе, как Изабель?
Я же не человек, Николас. Я вижу не глазами - сердцем. Я чувствую не кожей - душой. Я живу не разумом - гармонией.
Моя гармония - ты.
Кожа его была холодна, прикосновения леденили, а губы хранили солоноватый привкус моей крови. Но среди мрака, холода, тлена и забвения не-смерти я все-таки смог отыскать его золотую нить.
И в ладони мне снова лег золотой колосок.
В самый последний раз.

[*Элика*]

безмозглую сучку Изабель.
Вот это точно подмеченно. молодчина Файдаэн!
А так, мне понравилось, красиво написано)
Хороший фанфик, браво!

[Атене]

Гм, интересное сочетание, написано хорошо... но видимо сказывается моя не любовь к флафу...

[Сар-Лита]

А со мной фик явно пришел в гармонию, понравилось
Язык все-таки обалденный, все эти сравнения и приллагательные особенно аллегория (так же это называется?) с луком в умелых руках и жизнь-ручей.
Большое спасибо

[inserted]

Вам спасибо
Десфики, кровища и насилие не нравятся, ангст не нравится, флафф не нравится... Какие привиредливые читатели пошли Хотя я не знаю, где там флафф нашли, я его не писала.
Еще на мой любимый ООС забыли поворчать!

[*Элика*]

Десфики, кровища и насилие не нравятся.
Кто сказал не нравятся? Мне нравятся!Х). Особенно про темных эльфов, с отрезаными ушами)

[Атене]

Еще на мой любимый ООС забыли поворчать!

Ай-яй-яй... таки и правда забыла)))

[Сар-Лита]

inserted
Првильно, поэтому бросай их всех и пиши только про магов, изредка примешивая некромантов XD