Все это - суета и асимметричный дуализм языкового знака
Название: Повороты приворотов
Автор: Лекс Воронцов
Бета: Атене
Жанр: стеб
Размер: мини
Пэйринг: Файдаэн/Шадия (Биара), Раилаг/Файдаэн
Рейтинг: 15 (уж не знаю, PG или NC)
Саммари: Файдаэн делает глупости, а Раилаг этим пользуется.
Предупреждение: это стеб. Обоснуй на соответствующем уровне. Интеллектуальные способности персонажей - тоже.
Повороты приворотов
Файдаэн сосредоточенно хмурился, с неудовольствием глядя на свое перо. Нужная рифма возникать упорно не желала. В конце строчки вылезла упрямая «Тьма», которая отказывалась рифмоваться с чем бы то ни было, как и менять положение в стихе. И, кажется, так и поглядывала ехидно на незадачливого автора, уперев руки в бока. Ну точно как адресат стихотворного послания! Шадия. При одной мысли о темной эльфийке у него вспыхнули кончики ушей и перо запнулось, поставив на пергаменте жирную кляксу. Файдаэн только вздохнул, мучаясь с непривычным жанром мадригала.
Все это было, прямо сказать, неожиданно: он спокойно подозревал темных во всех грехах, потихоньку собачился с Раилагом и старался не думать, чем закончится их нелепый поход. И тут вдруг взгляд его непроизвольно упал на помощницу темного вождя. Упал – и вместо того, чтобы безразлично соскользнуть, как обычно, остановился, и ошеломленный эльф понял, что забыл, как это вообще – дышать. Нет, Файдаэн и прежде прекрасно знал, что Шадия красива. А вот тут вдруг с ужасом понял: одно дело просто знать, и совсем другое – осознать это, пережить, трепеща от восхищения и жажды это восхищение как-то выразить.
С подобными возмутительными желаниями надлежало бороться. И он почти справлялся – если некоторое время не видел Шадию. Но стоило ей появиться поблизости – эльф точно каменел, в груди жгло, вспыхивало – и на какое-то время он терял рассудок и заворожено смотрел на эльфийку, не в силах отвести глаз. В том, что Шадия, похоже, это замечала, не было ничего странного. Интереснее, почему не замечали другие. По крайней мере эльфийка, вроде бы, встречала его интерес благосклонно, улыбалась приветливо и, очевидно, ждала от него каких-то шагов.
Тут-то и начинались настоящие проблемы.
Файдаэн был образцово-показательным светлым. Не смотря на возраст в несколько сот лет, он продолжал ездить верхом на единороге, а это о многом говорит!* Он искренне верил, что любовь у эльфов бывает всего одна, и это на всю вечность. И конечно же ее надо ждать, не отвлекаясь на всякие там незначительные увлечения, а дождавшись, срочно жениться. Эта самя вечная любовь была безусловным благом, и принимать ее надо было без промедления и вознося хвалы Силане за дарованное счастье. Так что по некотором размышлении Файдаэн даже был бы готов проглотить свой национализм и признать, что полюбил темную эльфийку. Если бы он действительно ее полюбил.
Вот только любви катастрофически не наблюдалось. При виде Шадии его бросало в жар и в холод, хотелось срочно совершить что-нибудь безумное, а еще лучше – уволочь Шадию подальше от чужих глаз и во всей красе показать ей, какое впечатление она на него производит. А вот чего не хотелось совсем, так это жениться, везти фурию в Ироланн, заводить с ней детей. От одной мысли, что всю вечность рядом будет дама с таким характером, как у Шадии, он и вовсе приходил в ужас.
Нет, называть это любовью он был категорически не согласен. Это... это же банальная похоть!
Конечно, рейнджер отлично понимал, что и сама прекрасная фурия не ожидает от него прогулок при луне, романтических поцелуев и предложения провести вечность вместе. Видимо, в такой ситуации все же стоило несколько поступиться своими убеждениями. Тем более в последнее время он замечал, что все большее число его воинов меняет единорогов на лошадей.
Файдаэн снова вздохнул. Война портит нравы, да, но Шадия... Черные в синеву волосы, фиалковые глаза, гибкая, точно хлыст, фигура, а походка… Он так увлекся припоминанием достоинств фурии, что едва пар из ушей не шел.
Состояние мучительного томления, в которое приводили рейнджера мечты о красавице-эльфийке, измотало его настолько, что он окончательно позабыл о всех моральных дилеммах и подготовился к совершению решительного шага. Но в чем в подобном случае должен состоять этот самый решительный шаг, воспитанный в строгих традициях Ироланна эльф имел понятие очень смутное.
И Файдаэн не придумал ничего лучше, чем послать ей признание – в стихах. Над которыми и промучился весь вечер.
Перечитав написанное, рейнджер с довольным видом вытащил чистый пергамент и принялся витиеватым изящным почерком переписывать стихи, радуясь, как он сумел упомянуть все прелести Шадии, признаться в своих чувствах и ни в чем не нарушить чувства меры.
Когда на улице забрезжил рассвет, он выбрался из палатки и крадучись направился к лагерю темных эльфов. Ночные жители, они всегда затихали лишь под утро, ночи проводя либо в карауле, либо, как подозревал Файдаэн, за делами, от мыслей от которых у него стремительно краснели уши.
Он потихоньку оглянулся, с ужасом понимая, что как-то не догадался заранее уточнить, в какой именно палатке жила Шадия. Возможно, стоило отложить задуманное на денек и разузнать, вот только Файдаэн понимал, что еще раз он вряд ли наберется решимости. Пришлось действовать почти наугад.
Шадия была правой рукой Раилага, значит, ее палатка должна быть одной из самых больших. И действительно, присмотревшись, он заметил, что лагерь темных поделен на две части, в центре каждой из которых находится несколько обособленно стоящая палатка. Как-то Файдаэн видел Раилага, выбиравшегося из той, что побольше. Вторая, скорее всего, принадлежала Шадии.
Стараясь стать незаметнее собственной тени – поди объясни темным, что тут делаешь, если поймают, они ведь и не поверить могут истории про стихи. А если поверят... – Файдаэн пробирался по спящему лагерю. Добравшись до нужной палатки, он, приложив ухо к тканому боку, прислушался. Похоже, никого.
Эльф приоткрыл полог, надеясь, что охранных заклинаний не будет, потянулся положить записку и вдруг краем глаза заметил, что в его сторону движется какая-то фигура. Шадия!
Файдаэн выронил послание и спешно бросился прочь.
***
Раилаг вернулся уставший – перед самым рассветом пьяные минотавры устроили дебош, ухитрившись разнести загон с гидрами. Пока загон восстановили, пока собирали шипящих и плюющихся ядом гидр, пока протрезвили минотавров и сделали выговор, ночь кончилась.
Вождь недовольно покачал головой. С такой дисциплиной его армия сама себя перекалечит, никакого Шио не нужно.
В довершение неприятностей от его палатки вдруг отделилась и бросилась наутек какая-то тень. Преследовать убегавшего темный не стал, только наскоро просканировал внутренности палатки на предмет неприятных сюрпризов. Обнаружился лишь один посторонний предмет – у самого входа валялся клочок пергамента. Раилаг подумал было испепелить его, не читая – во избежание.
Но любопытство пересилило. Развернув и увидев «парадный» почерк Файдаэна, Раилаг раздраженно бросил пергамент на конторку рядом с кроватью и завалился спать.
Однако проснувшись через пару часов, все же потянулся к несчастному клочку. Надо же было понять, с чего вдруг кому-то пришло в голову ему подбрасывать файдаэновы вирши.
По мере чтения неподвижное обычно лицо теряло привычно безразличное выражение, так что любой мог бы догадаться – Раилаг очень удивлен.
Поначалу он подумал, что это просто чья-то глупая шутка. Но кому придет в голову так шутить? На всякий случай темный проверил магическую подпись – стихи точно написаны рукой Файдаэна. И кроме них двоих к свитку в последние дни никто не прикасался. Получается Файдаэн это принес сам? Брови Раилага стремительно уползли куда-то за линию волос.
Он снова принялся перечитывать, со смутной надеждой, что тут все же какая-то ошибка.
Нет сил признаться, и молчать нет сил.
Душа горит отчаяньем и страстью.
Раилаг хмыкнул. Он в тайне предполагал, что эльфийский скромник и словей-то таких не знает, «страсть».
И кто, бывало, так боялся Тьмы,
Себя пред ней признает в полной власти.
Так, это уже информативнее. Может, Файдаэн увлекся кем-то из фурий и хотел через него передать записку? Странный способ, что и говорить, да и вообще, по-детски. Но и подобные стишки кропать – не для взрослого мужчины. Кто их, светлых, разберет, вдруг у них так принято. Наверное, хотел передать, но в последний момент передумал и сбежал. Раилаг почти удовлетворился этой версией, предвкушая возможность подразнить эльфа.
И все же что-то не давало покоя. Чернокнижник продолжил:
Твоих волос полночный водопад
Как шелк пролит на мраморные плечи,
Как яркий аметист горит твой взгляд,
И строен стан, как восковые свечи.
Раилаг поморщился. Все же это были плохие стихи. Но явно очень адресные. Черные волосы в сочетании с сиреневыми глазами встречались в его армии не так уж часто – Шадия, он сам, еще, может, несколько воинов. Аметистовые глаза вообще довольно редки. Может Шадия? Вряд ли предводитель эльфов смирил бы свою гордость для кого-то из рядовых.
И все же водопад, пролитый как шелк? На плечи? Своеобразная прическа фурий напоминала скорее иглы дикобраза или сталактиты родных пещер, а уж никак не «водопад» и «шелк». Это мужчины носили волосы свободно – там еще можно было...
Стоп. То есть Файдаэн и правда... посвятил стихи – мужчине? А точнее – Раилагу? Бред! Но... Это постоянное повышенное внимание, запальчивость в спорах, вечный вызов... Все это, получается, прикрытие? Детский сад, да, но как-то очень естественно, «гармонично» – с мысленным сарказмом подумал он, сочетается с идеей записочки.
Он задумчиво закусил губу:
Я как безумец глаз не отвожу,
Мечтой одной пленен – упасть в твои объятья,
И бесконечно про себя твержу:
Дай мне надежду, о, мое проклятье!
Чернокнижник хмыкнул: «Да уж, смотрит он на меня постоянно. Хотя я бы описал это не в форме "не отвожу глаз", а "слежу, как бы чего не вышло". Ну да видимо я просмотрел что-то. Но вот это: "упасть в твои объятья". Если бы стихи были адресованы женщине, пусть даже и одной из фурий, предполагалось бы, что она упадет в его объятья. А тут...» Представить себе Файдаэна, где-то на полголовы выше и в полтора раза шире, падающего ему в объятья, Раилаг, по правде говоря, тоже мог с трудом, но это было чуть более естественно, чем в случае с адресатом-женщиной.
Все же приходилось признать: мир сошел с ума, в Шио открыт лыжный сезон, а Файдаэн пишет ему любовные записочки.
И как, спрашивается, к этому относиться?
***
На очередной совет Раилаг направился в некотором смятении чувств. Он искренне пытался понять, как умудрился просмотреть такое изменение в отношении к нему светлого и что об этом самом отношении думает. Файдаэн был, чего греха таить, привлекателен. А вспыльчивость обещала жаркие объятья. О большой любви речь, разумеется, тут не шла, большой любовью Раилаг был сыт по горло. А заодно с ним, кажется, и вся объединенная армия.
Но Файдаэн, видимо, и не строил иллюзий на сей счет. Речь в стихах шла только о физическом влечении. Опять-таки, неожиданно, но кто знает? Возможно, эльф не хочет погибать, не познав чего-то в этом мире. Почему познание подобного рода должно было приобретаться именно с ним? А почему, собственно, нет? Неужели он так непривлекателен? Раилаг невольно улыбнулся, вспоминая строки-описания. Странно, что Файдаэн про характер ничего не прибавил. С другой стороны... Характер темного ему, похоже, и правда был не слишком по душе. Светлый его явно побаивается, раз решил записку написать, вместо того, чтобы сказать прямо. «В общем, понаблюдаю за ним на совете, а там решу, что предпринять», – сделал вывод чернокнижник.
Так всего за несколько часов Раилаг убедил себя, что светлый, который, как предполагалось, его ненавидит, на самом деле сгорает от желания. И что он вполне готов сжалиться и на эти желания ответить.
Прервав на этом свои рассуждения, Рилаг зашел в ставку и с недовольством заметил, что больше никого еще нет. «Где носит Годрика? Он же сам настаивал на этом бесполезном времяпрепровождении, а теперь жди его!» Им предстояло большое пограничное сражение, и Годрик, которому казалось, что войска Шио пропускают их подозрительно легко, беспокоился и настаивал на многочасовых обсуждениях стратегии. Раилаг тоже несколько беспокоился, но он предполагал, что Кха-Белех хочет подманить их вплотную к Когтю, а значит, и грядущее сражение не будет особенно сложным. К тому же он был не очень сильным стратегом и в этом отношении полностью полагался на Зехира и Годрика. Он не любил абстракций, его способности лежали в области тактики, когда речь шла о конкретном поле, конкретных условиях и конкретных войсках.
Поэтому сейчас он со скучающим видом развалился на одном из стульев и, глядя как постепенно заполняется ставка, думал о Файдаэне больше, чем о предстоящем сражении.
Рядом неслышной тенью мелькнула Шадия. Раилаг еще рез прикинул, какова вероятность того, что стихи Файдаэна обращены все же к ней – скорее для проформы. Не мог же Файдаэн не знать, в чью палатку пытается забраться!
Файдаэн, наконец, появился тоже. Быстрым взглядом метнулся в их с Шадией угол, наткнулся на пристальный изучающий взгляд Раилага, как-то сжался – и отвел глаза, чего не случалось ни разу за все время их знакомства. Торжествующе улыбнувшись, Раилаг все окончательно для себя решил. После совета они объяснятся. Пока же он с неожиданным энтузиазмом включился в обсуждение текущих дел.
***
А вот Файдаэну все было далеко не так ясно. Шадия смотрела на него так же как и обычно, ничем не выдавая, что прочла его послание. Но зато Раилаг просто-таки впивался взглядом – Файдаэну даже захотелось проверить, не задымился ли на нем камзол, так жгли глаза темного.
«Неужели Шадия рассказала ему? Это что, проблема международной важности? И чего он теперь во мне дыры сверлит? Решает, достоин ли я его бесценной помощницы? Так не под венец же я ее веду, в самом деле!»
Он тайком поглядывал на темного весь совет, совершенно не догадываясь, какое значение тот приписывает его робким взглядам и торопливо отведенным глазам.
«А вдруг он ревнует? Может, у него на Шадию свои виды? Да, но леди Изабель... А что – леди Изабель? Все говорят, что Раилаг влюблен в нее и отправился воевать вовсе не ради добра и справедливости, а только ради ее прекрасных глаз. Да, но кто слышал это от самого Раилага? Да и потом, ну влюблен, и что? Она – королева, он – вождь. Всю жизнь поклоняться избранной даме ему ничто не помешает, но это же не отменяет необходимости в жене – хозяйке, госпоже на светских приемах». А Шадия прекрасно подходит на эту роль: умна, образована, красива – и явно предана вождю. Но почему она тогда сейчас с таким нескрываемым интересом смотрит на него, Файдаэна, и улыбается столь многозначительно и призывно?
Файдаэн совсем запутался. Он не слышал ничего из того, о чем говорилось на совете, и автоматически соглашался со всем, что предлагал Годрик. В голове крутилось одно: нужно обсудить все. Причем, видимо, с Раилагом. Запоздало Файдаэн раскаялся в своей привычке на каждом шагу задирать темного – как теперь убедить, что на самом деле он ничего не имел в виду и вообще...
С трудом удержавшись от того, чтобы спрятать голову в ладонях, Файдаэн поднял глаза и посмотрел на Раилага едва ли не с отчаянием. Но на этот раз, когда тот перехватил взгляд, глаз не отвел, а потихоньку кивнул на выход, дескать, «поговорим после совета». Аметистовый взгляд вспыхнул, опаляя все вокруг, и Раилаг кивнул.
«Во что я ввязался», – мысленно застонал Файдаэн.
***
Однако самыми интересными были размышления, которым придавалась Шадия, о ком увлеченные молчаливыми переговорами эльфы едва ли не позабыли. Мысли эти, впрочем, можно было передать одной фразой: «Какого беса?!»
Шадии, а точнее – Биаре, было до отвращения скучно. Она ненавидела Раилага, и уже давным-давно устала притворяться его верной помощницей. К тому же в этом теле основная часть ее способностей была заперта, и она с отвращением всматривалась в новую личину, мечтая о дне, когда снова ощутит себя демоном, сотворенным в пламени Шио. Так или иначе Биара решила, что заслужила небольшое развлечение. Этот эльф был так трогательно чист, так ненавидел темных, так легко готов был подозревать их во всем, что просто сам напрашивался на пакость. С другой стороны, никто не ожидал проявления со стороны верной помощницы Раилага сил демонических, а уж тем более сил суккуба. Так что Файдаэн будет полностью беззащитен перед ее чарами.
Так и оказалось. Конечно, колдовать в полную силу она не могла – вспышку магии инферно могли засечь. А она вовсе не жаждала объяснять Кха-Белеху, что провалила задание просто от скуки. Но тем интереснее. Даже легкие выбросы ее магии приводили Файдаэна в смятение. Он был все ближе к падению, и со дня на день она ожидала от него решительного шага. И что? Сегодня вдруг он весь совет пялится на Раилага, да еще прямо у нее на глазах сговаривается с ним вместе уйти!
Биара ощущала нарастающее бешенство и клялась, что из принципа не даст состояться этому разговору, о чем бы он там ни был.
Но ее планам не суждено было сбыться. Как только поднялся Раилаг – и она вслед за ним – к ней подскочил Зехир и с вежливой, но непреклонной улыбкой потащил куда-то, объясняя, что недавно была обнаружена потрясающая связка из магии фурий и удара джинов, и что они срочно должны ее испытать, что он знает, как ей понравится, что она – единственная, кто способен по-настоящему оценить красоту нового знания – намекая, по-видимому, на Раилага, которого в заклинаниях интересовало только одно: сколько врагов они могут уничтожить и с какой скоростью.
Биара мысленно добавила Зехира в список тех, чья смерть будет особенно мучительной.
***
Раилаг дожидался Файдаэна чуть в стороне от выхода. Светлый даже понадеялся было, что тот уходит и неприятный разговор не состоится. Но нет. Раилаг явно ждал и, сделав знак следовать за ним, направился к палатке Шадии (по крайней мере так считал Файдаэн). Это было бы отчасти логично, если бы не то, что сама Шадия ушла куда-то с Зехиром. Странно.
Раилаг спустил полог и кинул магический защитный купол. Последнее вызвало у Файдаэна смутное беспокойство, и он так отвлекся на тревожные мысли, что не огляделся как следует.
А зря. Он мог бы увидеть множество любопытного: например, знакомый и принадлежащий отнюдь не Шадии комплект оружия, закрепленного в специальных стойках, тяжелые верховые сапоги со шпорами, рассчитанные никак не на дамскую ножку, и некоторые столь же занятные подробности.
Но рейнджер заметил лишь одно: свои стихи, лежавшие на вплотную придвинутой к походной кровати конторке.
«Она... думала обо мне перед сном?..»
Окрыленный этой догадкой, Файдаэн развернулся и решительно подошел вплотную к темному.
– Раилаг, наверное, это все немного похоже на фарс, но...
– Тише, – рука темного накрыла его ладонь. – Я понимаю, что для тебя это не легкое решение.
– Да, – Файдаэн слегка кивнул, настолько преисполненный благодарности к Раилагу за неожиданную поддержку, что и не подумал отдернуть руку или отстраниться – а ведь он стоял, чуть ли не прижимаясь к чернокнижнику.
– Для меня это так неожиданно. Признаю, первоначально мне мешали предрассудки, старые предубеждения, и потом...
– Файдаэн, – рука Раилага чуть сильнее сжала его ладонь. – Поверь, я понимаю. Отчасти. Но... разве ты хотел разговора?
«А чего же еще?» – недоуменно пронеслось в голове Файдаэна. Однако озвучить свою мысль он не успел – Раилаг преодолел остатки разделяющего их расстояния и настойчиво поцеловал. В губы.
Файдаэн не оттолкнул его от себя только потому, что был слишком ошеломлен. «Так он не Шадию ревновал, получается? Но как же? Я же мужчина. Хотя, говорят, в походах это не редкость... Но – Раилаг? И все эти споры, вспышки? Он так пытался привлечь внимание? Что за?..»
Пока Файдаэн пытался понять, где в этом мире сорвался главный винтик, Раилаг даром времени не терял. Его руки проворно прошлись по телу светлого, легли на грудь, поглаживая сильными круговыми движениями. Не прекращая поцелуя, темный начал расстегивать на Файдаэне пуговки камзола.
– Раилаг, подожди... ты... я же имел в виду, что... – пытался оттолкнуть его Файдаэн. Однако это не возымело никакого эффекта. Раилаг лишь крепче прижал его к себе, потянул, толкая на кровать. И не смотря на слабые протесты, на вопли мозга, что это невозможно, что он – в объятиях мужчины – Файдаэн покорно подчинялся действиям темного, точно околдованный.
Ему отчасти льстила такая страсть – Раилаг, мистер невозмутимость, приводит его к себе, отчаянно целует, видимо, пытаясь доказать, что сможет дать ему все, о чем он мечтал, представляя себе Шадию...
Действительно, Файдаэн вспомнил свои стихи и мечты, и удивился, как легко Раилаг мог подменить в них эльфийку... Если бы только не одно «но»... Его пол...
Между тем руки темного добрались до его кожи и жадно ласкали грудь, слегка пощипывая напрягшиеся от прохладного воздуха соски. Губы скользили по шее, теребили мочку, возвращались к губам:
– Ну же, ответь мне, право, можно подумать, ты рассчитывал лишь на роман по переписке…
Гибкое тело темного прижималось к нему с беззастенчивой откровенностью, а жаркие губы бесстыдно шептали о том, что собирается делать с ним чернокнижник в эту недолгую ночь, ибо ночь всегда чересчур коротка для двоих…
Файдаэн сам не заметил, что начинает дышать тяжело и неровно. Он уже готов был поддаться чарам плоти, но одна мысль все же не давала ему покоя – Раилаг и не подумал спрашивать его согласия! Положим, согласия он бы и не получил, о чем не мог не догадываться, но все же... Ведь это почти насилие, Шадия рассказала ему, а он, вместо того чтобы оправдать доверие, воспользовался информацией в своих целях и все решил за них.
И тут, готовый испытать праведное возмущение, Файдаэн ощутил... прилив жгучего возбуждения.
«Да, но это значит... Да, он все решил, принял всю ответственность на себя. Я не буду мучиться, не буду гадать, что мне делать и как сказать! В конце концов, это он меня соблазнил, мне не придется доказывать что-то, можно просто расслабиться и получать удовольствие, пока кто-то другой будет убеждать меня в своей незаменимости…»
Додумать он не успел, потому что распаленный томной покорностью предполагаемого любовника Раилаг просто разорвал на нем остатки одежды, явно не задумываясь, как же Файдаэн будет возвращаться. Однако эта непочтительность была искуплена с лихвой, когда горячие губы чернокнижника повстречались с нетерпеливой плотью эльфа, и на ближайшие несколько часов тот окончательно позабыл про мысли.
Хотя нет, еще пару раз в мозгу успело промелькнуть: «Но что, если вернется Шадия?»
Когда поутру совершенно ошеломленный Файдаэн вышел из палатки Раилага, его проводил не только удовлетворенный взгляд любовника, но и на миг полыхнувшие красным глаза Шадии, всю ночь караулившей неподалеку. Уж слишком подозрительным показался ей купол непроницаемости над палаткой вождя.
– Странный эффект нынче дают чары суккуба, – со злостью думала она. – Не знаю, как Асха, а этот точно себе все на пользу повернет.
Она в который раз пожалела, что Раилаг все же не пожелал занять место Кха-Белеха, как обещал ей когда-то. Вот уж с ним скука не грозила никому!
*Я исхожу из поверья, что единороги к себе подпускают только девственников.
Автор: Лекс Воронцов
Бета: Атене
Жанр: стеб
Размер: мини
Пэйринг: Файдаэн/Шадия (Биара), Раилаг/Файдаэн
Рейтинг: 15 (уж не знаю, PG или NC)
Саммари: Файдаэн делает глупости, а Раилаг этим пользуется.
Предупреждение: это стеб. Обоснуй на соответствующем уровне. Интеллектуальные способности персонажей - тоже.
Повороты приворотов
Смотри: я спутал все страницы,
Пока глаза твои цвели…
А. Блок
Пока глаза твои цвели…
А. Блок
Файдаэн сосредоточенно хмурился, с неудовольствием глядя на свое перо. Нужная рифма возникать упорно не желала. В конце строчки вылезла упрямая «Тьма», которая отказывалась рифмоваться с чем бы то ни было, как и менять положение в стихе. И, кажется, так и поглядывала ехидно на незадачливого автора, уперев руки в бока. Ну точно как адресат стихотворного послания! Шадия. При одной мысли о темной эльфийке у него вспыхнули кончики ушей и перо запнулось, поставив на пергаменте жирную кляксу. Файдаэн только вздохнул, мучаясь с непривычным жанром мадригала.
Все это было, прямо сказать, неожиданно: он спокойно подозревал темных во всех грехах, потихоньку собачился с Раилагом и старался не думать, чем закончится их нелепый поход. И тут вдруг взгляд его непроизвольно упал на помощницу темного вождя. Упал – и вместо того, чтобы безразлично соскользнуть, как обычно, остановился, и ошеломленный эльф понял, что забыл, как это вообще – дышать. Нет, Файдаэн и прежде прекрасно знал, что Шадия красива. А вот тут вдруг с ужасом понял: одно дело просто знать, и совсем другое – осознать это, пережить, трепеща от восхищения и жажды это восхищение как-то выразить.
С подобными возмутительными желаниями надлежало бороться. И он почти справлялся – если некоторое время не видел Шадию. Но стоило ей появиться поблизости – эльф точно каменел, в груди жгло, вспыхивало – и на какое-то время он терял рассудок и заворожено смотрел на эльфийку, не в силах отвести глаз. В том, что Шадия, похоже, это замечала, не было ничего странного. Интереснее, почему не замечали другие. По крайней мере эльфийка, вроде бы, встречала его интерес благосклонно, улыбалась приветливо и, очевидно, ждала от него каких-то шагов.
Тут-то и начинались настоящие проблемы.
Файдаэн был образцово-показательным светлым. Не смотря на возраст в несколько сот лет, он продолжал ездить верхом на единороге, а это о многом говорит!* Он искренне верил, что любовь у эльфов бывает всего одна, и это на всю вечность. И конечно же ее надо ждать, не отвлекаясь на всякие там незначительные увлечения, а дождавшись, срочно жениться. Эта самя вечная любовь была безусловным благом, и принимать ее надо было без промедления и вознося хвалы Силане за дарованное счастье. Так что по некотором размышлении Файдаэн даже был бы готов проглотить свой национализм и признать, что полюбил темную эльфийку. Если бы он действительно ее полюбил.
Вот только любви катастрофически не наблюдалось. При виде Шадии его бросало в жар и в холод, хотелось срочно совершить что-нибудь безумное, а еще лучше – уволочь Шадию подальше от чужих глаз и во всей красе показать ей, какое впечатление она на него производит. А вот чего не хотелось совсем, так это жениться, везти фурию в Ироланн, заводить с ней детей. От одной мысли, что всю вечность рядом будет дама с таким характером, как у Шадии, он и вовсе приходил в ужас.
Нет, называть это любовью он был категорически не согласен. Это... это же банальная похоть!
Конечно, рейнджер отлично понимал, что и сама прекрасная фурия не ожидает от него прогулок при луне, романтических поцелуев и предложения провести вечность вместе. Видимо, в такой ситуации все же стоило несколько поступиться своими убеждениями. Тем более в последнее время он замечал, что все большее число его воинов меняет единорогов на лошадей.
Файдаэн снова вздохнул. Война портит нравы, да, но Шадия... Черные в синеву волосы, фиалковые глаза, гибкая, точно хлыст, фигура, а походка… Он так увлекся припоминанием достоинств фурии, что едва пар из ушей не шел.
Состояние мучительного томления, в которое приводили рейнджера мечты о красавице-эльфийке, измотало его настолько, что он окончательно позабыл о всех моральных дилеммах и подготовился к совершению решительного шага. Но в чем в подобном случае должен состоять этот самый решительный шаг, воспитанный в строгих традициях Ироланна эльф имел понятие очень смутное.
И Файдаэн не придумал ничего лучше, чем послать ей признание – в стихах. Над которыми и промучился весь вечер.
Перечитав написанное, рейнджер с довольным видом вытащил чистый пергамент и принялся витиеватым изящным почерком переписывать стихи, радуясь, как он сумел упомянуть все прелести Шадии, признаться в своих чувствах и ни в чем не нарушить чувства меры.
Когда на улице забрезжил рассвет, он выбрался из палатки и крадучись направился к лагерю темных эльфов. Ночные жители, они всегда затихали лишь под утро, ночи проводя либо в карауле, либо, как подозревал Файдаэн, за делами, от мыслей от которых у него стремительно краснели уши.
Он потихоньку оглянулся, с ужасом понимая, что как-то не догадался заранее уточнить, в какой именно палатке жила Шадия. Возможно, стоило отложить задуманное на денек и разузнать, вот только Файдаэн понимал, что еще раз он вряд ли наберется решимости. Пришлось действовать почти наугад.
Шадия была правой рукой Раилага, значит, ее палатка должна быть одной из самых больших. И действительно, присмотревшись, он заметил, что лагерь темных поделен на две части, в центре каждой из которых находится несколько обособленно стоящая палатка. Как-то Файдаэн видел Раилага, выбиравшегося из той, что побольше. Вторая, скорее всего, принадлежала Шадии.
Стараясь стать незаметнее собственной тени – поди объясни темным, что тут делаешь, если поймают, они ведь и не поверить могут истории про стихи. А если поверят... – Файдаэн пробирался по спящему лагерю. Добравшись до нужной палатки, он, приложив ухо к тканому боку, прислушался. Похоже, никого.
Эльф приоткрыл полог, надеясь, что охранных заклинаний не будет, потянулся положить записку и вдруг краем глаза заметил, что в его сторону движется какая-то фигура. Шадия!
Файдаэн выронил послание и спешно бросился прочь.
***
Раилаг вернулся уставший – перед самым рассветом пьяные минотавры устроили дебош, ухитрившись разнести загон с гидрами. Пока загон восстановили, пока собирали шипящих и плюющихся ядом гидр, пока протрезвили минотавров и сделали выговор, ночь кончилась.
Вождь недовольно покачал головой. С такой дисциплиной его армия сама себя перекалечит, никакого Шио не нужно.
В довершение неприятностей от его палатки вдруг отделилась и бросилась наутек какая-то тень. Преследовать убегавшего темный не стал, только наскоро просканировал внутренности палатки на предмет неприятных сюрпризов. Обнаружился лишь один посторонний предмет – у самого входа валялся клочок пергамента. Раилаг подумал было испепелить его, не читая – во избежание.
Но любопытство пересилило. Развернув и увидев «парадный» почерк Файдаэна, Раилаг раздраженно бросил пергамент на конторку рядом с кроватью и завалился спать.
Однако проснувшись через пару часов, все же потянулся к несчастному клочку. Надо же было понять, с чего вдруг кому-то пришло в голову ему подбрасывать файдаэновы вирши.
По мере чтения неподвижное обычно лицо теряло привычно безразличное выражение, так что любой мог бы догадаться – Раилаг очень удивлен.
Поначалу он подумал, что это просто чья-то глупая шутка. Но кому придет в голову так шутить? На всякий случай темный проверил магическую подпись – стихи точно написаны рукой Файдаэна. И кроме них двоих к свитку в последние дни никто не прикасался. Получается Файдаэн это принес сам? Брови Раилага стремительно уползли куда-то за линию волос.
Он снова принялся перечитывать, со смутной надеждой, что тут все же какая-то ошибка.
Нет сил признаться, и молчать нет сил.
Душа горит отчаяньем и страстью.
Раилаг хмыкнул. Он в тайне предполагал, что эльфийский скромник и словей-то таких не знает, «страсть».
И кто, бывало, так боялся Тьмы,
Себя пред ней признает в полной власти.
Так, это уже информативнее. Может, Файдаэн увлекся кем-то из фурий и хотел через него передать записку? Странный способ, что и говорить, да и вообще, по-детски. Но и подобные стишки кропать – не для взрослого мужчины. Кто их, светлых, разберет, вдруг у них так принято. Наверное, хотел передать, но в последний момент передумал и сбежал. Раилаг почти удовлетворился этой версией, предвкушая возможность подразнить эльфа.
И все же что-то не давало покоя. Чернокнижник продолжил:
Твоих волос полночный водопад
Как шелк пролит на мраморные плечи,
Как яркий аметист горит твой взгляд,
И строен стан, как восковые свечи.
Раилаг поморщился. Все же это были плохие стихи. Но явно очень адресные. Черные волосы в сочетании с сиреневыми глазами встречались в его армии не так уж часто – Шадия, он сам, еще, может, несколько воинов. Аметистовые глаза вообще довольно редки. Может Шадия? Вряд ли предводитель эльфов смирил бы свою гордость для кого-то из рядовых.
И все же водопад, пролитый как шелк? На плечи? Своеобразная прическа фурий напоминала скорее иглы дикобраза или сталактиты родных пещер, а уж никак не «водопад» и «шелк». Это мужчины носили волосы свободно – там еще можно было...
Стоп. То есть Файдаэн и правда... посвятил стихи – мужчине? А точнее – Раилагу? Бред! Но... Это постоянное повышенное внимание, запальчивость в спорах, вечный вызов... Все это, получается, прикрытие? Детский сад, да, но как-то очень естественно, «гармонично» – с мысленным сарказмом подумал он, сочетается с идеей записочки.
Он задумчиво закусил губу:
Я как безумец глаз не отвожу,
Мечтой одной пленен – упасть в твои объятья,
И бесконечно про себя твержу:
Дай мне надежду, о, мое проклятье!
Чернокнижник хмыкнул: «Да уж, смотрит он на меня постоянно. Хотя я бы описал это не в форме "не отвожу глаз", а "слежу, как бы чего не вышло". Ну да видимо я просмотрел что-то. Но вот это: "упасть в твои объятья". Если бы стихи были адресованы женщине, пусть даже и одной из фурий, предполагалось бы, что она упадет в его объятья. А тут...» Представить себе Файдаэна, где-то на полголовы выше и в полтора раза шире, падающего ему в объятья, Раилаг, по правде говоря, тоже мог с трудом, но это было чуть более естественно, чем в случае с адресатом-женщиной.
Все же приходилось признать: мир сошел с ума, в Шио открыт лыжный сезон, а Файдаэн пишет ему любовные записочки.
И как, спрашивается, к этому относиться?
***
На очередной совет Раилаг направился в некотором смятении чувств. Он искренне пытался понять, как умудрился просмотреть такое изменение в отношении к нему светлого и что об этом самом отношении думает. Файдаэн был, чего греха таить, привлекателен. А вспыльчивость обещала жаркие объятья. О большой любви речь, разумеется, тут не шла, большой любовью Раилаг был сыт по горло. А заодно с ним, кажется, и вся объединенная армия.
Но Файдаэн, видимо, и не строил иллюзий на сей счет. Речь в стихах шла только о физическом влечении. Опять-таки, неожиданно, но кто знает? Возможно, эльф не хочет погибать, не познав чего-то в этом мире. Почему познание подобного рода должно было приобретаться именно с ним? А почему, собственно, нет? Неужели он так непривлекателен? Раилаг невольно улыбнулся, вспоминая строки-описания. Странно, что Файдаэн про характер ничего не прибавил. С другой стороны... Характер темного ему, похоже, и правда был не слишком по душе. Светлый его явно побаивается, раз решил записку написать, вместо того, чтобы сказать прямо. «В общем, понаблюдаю за ним на совете, а там решу, что предпринять», – сделал вывод чернокнижник.
Так всего за несколько часов Раилаг убедил себя, что светлый, который, как предполагалось, его ненавидит, на самом деле сгорает от желания. И что он вполне готов сжалиться и на эти желания ответить.
Прервав на этом свои рассуждения, Рилаг зашел в ставку и с недовольством заметил, что больше никого еще нет. «Где носит Годрика? Он же сам настаивал на этом бесполезном времяпрепровождении, а теперь жди его!» Им предстояло большое пограничное сражение, и Годрик, которому казалось, что войска Шио пропускают их подозрительно легко, беспокоился и настаивал на многочасовых обсуждениях стратегии. Раилаг тоже несколько беспокоился, но он предполагал, что Кха-Белех хочет подманить их вплотную к Когтю, а значит, и грядущее сражение не будет особенно сложным. К тому же он был не очень сильным стратегом и в этом отношении полностью полагался на Зехира и Годрика. Он не любил абстракций, его способности лежали в области тактики, когда речь шла о конкретном поле, конкретных условиях и конкретных войсках.
Поэтому сейчас он со скучающим видом развалился на одном из стульев и, глядя как постепенно заполняется ставка, думал о Файдаэне больше, чем о предстоящем сражении.
Рядом неслышной тенью мелькнула Шадия. Раилаг еще рез прикинул, какова вероятность того, что стихи Файдаэна обращены все же к ней – скорее для проформы. Не мог же Файдаэн не знать, в чью палатку пытается забраться!
Файдаэн, наконец, появился тоже. Быстрым взглядом метнулся в их с Шадией угол, наткнулся на пристальный изучающий взгляд Раилага, как-то сжался – и отвел глаза, чего не случалось ни разу за все время их знакомства. Торжествующе улыбнувшись, Раилаг все окончательно для себя решил. После совета они объяснятся. Пока же он с неожиданным энтузиазмом включился в обсуждение текущих дел.
***
А вот Файдаэну все было далеко не так ясно. Шадия смотрела на него так же как и обычно, ничем не выдавая, что прочла его послание. Но зато Раилаг просто-таки впивался взглядом – Файдаэну даже захотелось проверить, не задымился ли на нем камзол, так жгли глаза темного.
«Неужели Шадия рассказала ему? Это что, проблема международной важности? И чего он теперь во мне дыры сверлит? Решает, достоин ли я его бесценной помощницы? Так не под венец же я ее веду, в самом деле!»
Он тайком поглядывал на темного весь совет, совершенно не догадываясь, какое значение тот приписывает его робким взглядам и торопливо отведенным глазам.
«А вдруг он ревнует? Может, у него на Шадию свои виды? Да, но леди Изабель... А что – леди Изабель? Все говорят, что Раилаг влюблен в нее и отправился воевать вовсе не ради добра и справедливости, а только ради ее прекрасных глаз. Да, но кто слышал это от самого Раилага? Да и потом, ну влюблен, и что? Она – королева, он – вождь. Всю жизнь поклоняться избранной даме ему ничто не помешает, но это же не отменяет необходимости в жене – хозяйке, госпоже на светских приемах». А Шадия прекрасно подходит на эту роль: умна, образована, красива – и явно предана вождю. Но почему она тогда сейчас с таким нескрываемым интересом смотрит на него, Файдаэна, и улыбается столь многозначительно и призывно?
Файдаэн совсем запутался. Он не слышал ничего из того, о чем говорилось на совете, и автоматически соглашался со всем, что предлагал Годрик. В голове крутилось одно: нужно обсудить все. Причем, видимо, с Раилагом. Запоздало Файдаэн раскаялся в своей привычке на каждом шагу задирать темного – как теперь убедить, что на самом деле он ничего не имел в виду и вообще...
С трудом удержавшись от того, чтобы спрятать голову в ладонях, Файдаэн поднял глаза и посмотрел на Раилага едва ли не с отчаянием. Но на этот раз, когда тот перехватил взгляд, глаз не отвел, а потихоньку кивнул на выход, дескать, «поговорим после совета». Аметистовый взгляд вспыхнул, опаляя все вокруг, и Раилаг кивнул.
«Во что я ввязался», – мысленно застонал Файдаэн.
***
Однако самыми интересными были размышления, которым придавалась Шадия, о ком увлеченные молчаливыми переговорами эльфы едва ли не позабыли. Мысли эти, впрочем, можно было передать одной фразой: «Какого беса?!»
Шадии, а точнее – Биаре, было до отвращения скучно. Она ненавидела Раилага, и уже давным-давно устала притворяться его верной помощницей. К тому же в этом теле основная часть ее способностей была заперта, и она с отвращением всматривалась в новую личину, мечтая о дне, когда снова ощутит себя демоном, сотворенным в пламени Шио. Так или иначе Биара решила, что заслужила небольшое развлечение. Этот эльф был так трогательно чист, так ненавидел темных, так легко готов был подозревать их во всем, что просто сам напрашивался на пакость. С другой стороны, никто не ожидал проявления со стороны верной помощницы Раилага сил демонических, а уж тем более сил суккуба. Так что Файдаэн будет полностью беззащитен перед ее чарами.
Так и оказалось. Конечно, колдовать в полную силу она не могла – вспышку магии инферно могли засечь. А она вовсе не жаждала объяснять Кха-Белеху, что провалила задание просто от скуки. Но тем интереснее. Даже легкие выбросы ее магии приводили Файдаэна в смятение. Он был все ближе к падению, и со дня на день она ожидала от него решительного шага. И что? Сегодня вдруг он весь совет пялится на Раилага, да еще прямо у нее на глазах сговаривается с ним вместе уйти!
Биара ощущала нарастающее бешенство и клялась, что из принципа не даст состояться этому разговору, о чем бы он там ни был.
Но ее планам не суждено было сбыться. Как только поднялся Раилаг – и она вслед за ним – к ней подскочил Зехир и с вежливой, но непреклонной улыбкой потащил куда-то, объясняя, что недавно была обнаружена потрясающая связка из магии фурий и удара джинов, и что они срочно должны ее испытать, что он знает, как ей понравится, что она – единственная, кто способен по-настоящему оценить красоту нового знания – намекая, по-видимому, на Раилага, которого в заклинаниях интересовало только одно: сколько врагов они могут уничтожить и с какой скоростью.
Биара мысленно добавила Зехира в список тех, чья смерть будет особенно мучительной.
***
Раилаг дожидался Файдаэна чуть в стороне от выхода. Светлый даже понадеялся было, что тот уходит и неприятный разговор не состоится. Но нет. Раилаг явно ждал и, сделав знак следовать за ним, направился к палатке Шадии (по крайней мере так считал Файдаэн). Это было бы отчасти логично, если бы не то, что сама Шадия ушла куда-то с Зехиром. Странно.
Раилаг спустил полог и кинул магический защитный купол. Последнее вызвало у Файдаэна смутное беспокойство, и он так отвлекся на тревожные мысли, что не огляделся как следует.
А зря. Он мог бы увидеть множество любопытного: например, знакомый и принадлежащий отнюдь не Шадии комплект оружия, закрепленного в специальных стойках, тяжелые верховые сапоги со шпорами, рассчитанные никак не на дамскую ножку, и некоторые столь же занятные подробности.
Но рейнджер заметил лишь одно: свои стихи, лежавшие на вплотную придвинутой к походной кровати конторке.
«Она... думала обо мне перед сном?..»
Окрыленный этой догадкой, Файдаэн развернулся и решительно подошел вплотную к темному.
– Раилаг, наверное, это все немного похоже на фарс, но...
– Тише, – рука темного накрыла его ладонь. – Я понимаю, что для тебя это не легкое решение.
– Да, – Файдаэн слегка кивнул, настолько преисполненный благодарности к Раилагу за неожиданную поддержку, что и не подумал отдернуть руку или отстраниться – а ведь он стоял, чуть ли не прижимаясь к чернокнижнику.
– Для меня это так неожиданно. Признаю, первоначально мне мешали предрассудки, старые предубеждения, и потом...
– Файдаэн, – рука Раилага чуть сильнее сжала его ладонь. – Поверь, я понимаю. Отчасти. Но... разве ты хотел разговора?
«А чего же еще?» – недоуменно пронеслось в голове Файдаэна. Однако озвучить свою мысль он не успел – Раилаг преодолел остатки разделяющего их расстояния и настойчиво поцеловал. В губы.
Файдаэн не оттолкнул его от себя только потому, что был слишком ошеломлен. «Так он не Шадию ревновал, получается? Но как же? Я же мужчина. Хотя, говорят, в походах это не редкость... Но – Раилаг? И все эти споры, вспышки? Он так пытался привлечь внимание? Что за?..»
Пока Файдаэн пытался понять, где в этом мире сорвался главный винтик, Раилаг даром времени не терял. Его руки проворно прошлись по телу светлого, легли на грудь, поглаживая сильными круговыми движениями. Не прекращая поцелуя, темный начал расстегивать на Файдаэне пуговки камзола.
– Раилаг, подожди... ты... я же имел в виду, что... – пытался оттолкнуть его Файдаэн. Однако это не возымело никакого эффекта. Раилаг лишь крепче прижал его к себе, потянул, толкая на кровать. И не смотря на слабые протесты, на вопли мозга, что это невозможно, что он – в объятиях мужчины – Файдаэн покорно подчинялся действиям темного, точно околдованный.
Ему отчасти льстила такая страсть – Раилаг, мистер невозмутимость, приводит его к себе, отчаянно целует, видимо, пытаясь доказать, что сможет дать ему все, о чем он мечтал, представляя себе Шадию...
Действительно, Файдаэн вспомнил свои стихи и мечты, и удивился, как легко Раилаг мог подменить в них эльфийку... Если бы только не одно «но»... Его пол...
Между тем руки темного добрались до его кожи и жадно ласкали грудь, слегка пощипывая напрягшиеся от прохладного воздуха соски. Губы скользили по шее, теребили мочку, возвращались к губам:
– Ну же, ответь мне, право, можно подумать, ты рассчитывал лишь на роман по переписке…
Гибкое тело темного прижималось к нему с беззастенчивой откровенностью, а жаркие губы бесстыдно шептали о том, что собирается делать с ним чернокнижник в эту недолгую ночь, ибо ночь всегда чересчур коротка для двоих…
Файдаэн сам не заметил, что начинает дышать тяжело и неровно. Он уже готов был поддаться чарам плоти, но одна мысль все же не давала ему покоя – Раилаг и не подумал спрашивать его согласия! Положим, согласия он бы и не получил, о чем не мог не догадываться, но все же... Ведь это почти насилие, Шадия рассказала ему, а он, вместо того чтобы оправдать доверие, воспользовался информацией в своих целях и все решил за них.
И тут, готовый испытать праведное возмущение, Файдаэн ощутил... прилив жгучего возбуждения.
«Да, но это значит... Да, он все решил, принял всю ответственность на себя. Я не буду мучиться, не буду гадать, что мне делать и как сказать! В конце концов, это он меня соблазнил, мне не придется доказывать что-то, можно просто расслабиться и получать удовольствие, пока кто-то другой будет убеждать меня в своей незаменимости…»
Додумать он не успел, потому что распаленный томной покорностью предполагаемого любовника Раилаг просто разорвал на нем остатки одежды, явно не задумываясь, как же Файдаэн будет возвращаться. Однако эта непочтительность была искуплена с лихвой, когда горячие губы чернокнижника повстречались с нетерпеливой плотью эльфа, и на ближайшие несколько часов тот окончательно позабыл про мысли.
Хотя нет, еще пару раз в мозгу успело промелькнуть: «Но что, если вернется Шадия?»
Когда поутру совершенно ошеломленный Файдаэн вышел из палатки Раилага, его проводил не только удовлетворенный взгляд любовника, но и на миг полыхнувшие красным глаза Шадии, всю ночь караулившей неподалеку. Уж слишком подозрительным показался ей купол непроницаемости над палаткой вождя.
– Странный эффект нынче дают чары суккуба, – со злостью думала она. – Не знаю, как Асха, а этот точно себе все на пользу повернет.
Она в который раз пожалела, что Раилаг все же не пожелал занять место Кха-Белеха, как обещал ей когда-то. Вот уж с ним скука не грозила никому!
*Я исхожу из поверья, что единороги к себе подпускают только девственников.
@темы: слэш, фанфик, от G до PG-13, HoMM 5, гет, Биара, Файдаэн, Раилаг (Аграил)
-
-
24.02.2011 в 22:06Оооох, спасибо, это было великолепно!!
А стихи, а стихи-то какие, ммм!
Очень, очень понравилось!
-
-
24.02.2011 в 22:14в последнее время он замечал, что все большее число его воинов меняет единорогов на лошадей.
И Файдаэн не придумал ничего лучше, чем послать ей признание – в стихах Файдаэн и стихи - вещи неразделимые
А вспыльчивость обещала жаркие объятья
Светлый его явно побаивается, раз решил записку написать
Так всего за несколько часов Раилаг убедил себя, что светлый, который, как предполагалось, его ненавидит, на самом деле сгорает от желания. И что он вполне готов сжалиться и на эти желания ответить. как он все для себя разложил по полочкам
Так не под венец же я ее веду, в самом деле! и это мысли светлого!
И все эти споры, вспышки? Он так пытался привлечь внимание?
Ему отчасти льстила такая страсть – Раилаг, мистер невозмутимость, приводит его к себе, отчаянно целует, видимо, пытаясь доказать, что сможет дать ему все, о чем он мечтал, представляя себе Шадию... и у обоих столько самомнения
И тут, готовый испытать праведное возмущение, Файдаэн ощутил... прилив жгучего возбуждения
«Да, но это значит... Да, он все решил, принял всю ответственность на себя. Я не буду мучиться, не буду гадать, что мне делать и как сказать! В конце концов, это он меня соблазнил, мне не придется доказывать что-то, можно просто расслабиться и получать удовольствие, пока кто-то другой будет убеждать меня в своей незаменимости…» единственная правильная мысль Файдаэна
Не знаю, как Асха, а этот точно себе все на пользу повернет ыыы! да, он такой!
Автор, спасибо огроменное!!!
Почему то когда читала, не могла отделаться от ощущения что это стебный флафф…или флаффный стеб
-
-
25.02.2011 в 00:42-
-
25.02.2011 в 14:11-
-
25.02.2011 в 14:32Ну же, ответь мне, право, можно подумать, ты рассчитывал лишь на роман по переписке…
*упал и умир от смеха*
-
-
25.02.2011 в 14:57И вот это вот спасители Асхана, ой я не могууууу
-
-
25.02.2011 в 17:17Сар-Лита,стихи-то какие - угу, "мышки плакали, кололись, но продолжали жрать кактус". Никогда не думал что буду писать намеренно плохие стихи
M@lkav!an,стебный флафф…или флаффный стеб - Я написал флафф, позор на мои седины! Чес слово, я не хотел! Вообще, я думал о стебном ангсте, но как-то пока сжалился над Файдаэном)))
Атене,как после такого не думать про четверничек? - Вот как я, например. Пока ты не сказала, мне и в голову не приходило.
inserted,И вот это вот спасители Асхана - Иногда мне кажется, что они и правда такие... Ну как можно было каждого на биарость не проверять? Ладно еще Шадия, но лжеИзабель? Так и вижу с какой ехидной ухмылкой Раилаг тащил настоящую Изабель в эти "дальние пещеры".
-
-
28.02.2011 в 10:24Ну как можно было каждого на биарость не проверять? Ладно еще Шадия, но лжеИзабель?
Я этот момент я считаю самым большим багом игры.
Упс, мы случайно вытащили из ада не одну Изабель, а двух. Ну ладно, наверное, так и нужно. Раилаг, если хочешь, можешь взять одну себе, а ту что останется, мы посадим на трон Талонгарда >_<
-
-
01.03.2011 в 00:02Хотя самым большим багом игры я все же считаю саму мысль о том, что нефигово честолюбивый новоявленный правитель раз за разом бросает недавно образованное государство, потому только, что ему досталось слишком большого размера шило.
-
-
01.03.2011 в 02:07-
-
01.03.2011 в 09:20Поддерживаю. Мы уже где-то и как-то рассуждали о том, какого черта Зехир шарахается по Асхану и спасает всех подряд, когда у него разрушено пол-государства, в уцелевших городах процветает демонопоклонничество, некроманты расплодились как не знай кто и вообще. Ладно Маркела поехал убивать, но дальше-то, дальше за каким дьяволом лезть в Шио, спасать какую-то девку (которая, между прочим, пару месяцев назад громила ЛСГ), не распознать суккуба (да маг ты или где? Как можно на одну и ту же уловку 2 раза попасться? Да я бы всех на пути попадавшихся Эльратом освящала!), ну и так далее.
И как, как можно было потом прощелкать Мессию?! Почему одни некроманты, фактически, защищали череп Сар-Илама? Где были маги, когда пали оковы Шио?!
Ууууу...
Атене
вообще интересно что Биара сделала с Зехиром, что он ее довольно быстро отпустил?
Я думаю, суккубы умеют быть ОЧЕНЬ убедительны
-
-
01.03.2011 в 16:35-
-
01.03.2011 в 16:53Угу, особенно сидеть в отдаленных пещерах, мило проводя время с любимым (без души, причем О_о), пока государства рушатся и вообще мир гибнет.
-
-
01.03.2011 в 17:09Мне еще Биара покоя не дает. Вот как так она спокойно скачет в Шио и обратно, не озабочиваясь проблемой лунного календаря?
-
-
01.03.2011 в 18:10Такие перспективы на бездушное тело променять!
Вот уж воистину, любовь зла...
Вот за это и не люблю я Раилага. Такой был персонаж, а как связался с женщиной - все, пропащий экземпляр
Мне еще Биара покоя не дает. Вот как так она спокойно скачет в Шио и обратно, не озабочиваясь проблемой лунного календаря?
... и сколько еще таких, как она, суккубов на Асхане, которых никто не палит >_<
-
-
01.03.2011 в 18:49- А я за это разработчиков не люблю) Да, в версии Аграила он интересней. Но он в определенном смысле - единственный шанс Игг-Шайла, а у меня к чернокнижникам еще со вторых героев совершенно особая привязанность.
Так что - перевоспитывать и пинать в нужную сторону.
*Задумчиво так*
- а может его кто-то невзначай проклял, а он и не заметил. Вот и творит фигню всякую.
-
-
01.03.2011 в 19:13наверняка это все последствия ритуала
-
-
01.03.2011 в 21:21Тогда у Тиеру очень специфическое чувство юмора)))
-
-
01.03.2011 в 22:03-
-
01.03.2011 в 22:20В общем в качестве лечения водворить по месту прописки, женить на Илайе и заставить заниматься государственной деятельностью) Пора уже наследственную теократию в Игг-Шайле вводить, а то застряли на уровне родо-племенного строя!
-
-
01.03.2011 в 22:21А что, интересная ведь идея...
-
-
01.03.2011 в 22:24вот и распиши ее поподробнее
-
-
01.03.2011 в 22:24-
-
01.03.2011 в 22:25Целиком и полностью план поддерживаю. Решено - утвердить!
-
-
01.03.2011 в 22:27я подумаю, подумаю)))
так что погодите еще женить Раилага на Илайе, у нас на него иные планы
-
-
01.03.2011 в 22:30-
-
25.03.2011 в 06:34