Последние из династий. Вестеросское АУ. Треш, угар и Росомаха.

[dreams-of-ashan]

Цикл: Конец Третьей Эры
Часть 1: Король умер
Автор:  Djulian-of-Amberus
Фэндом: Песнь Льда и Пламени(основной сеттинг), Heroes of Might and Magic, Люди Икс(дополнительные персонажи/замены персонажей), Средиземье(в формате пары отсылок)
Размер: мини(около 2,5 тысяч слов)
Рейтинг: G
Жанр: джен, AU
Персонажи: Изабель Тирелл, Андрей Баратеон, Серсея Единорог-Баратеон, Хэлл Единорог, Логан "Росомаха" Черноводный
Предупреждение/ От автора: Уважаемые читатели, сопоставлять тут что-то бесполезно. Эта вселенная - солянка из многих миров, причудливо переплетающихся друг с другом. Основные действия, тем не менее, происходят в Вестеросе, и по тамошней географии, в принципе, можно ориентироваться. Знание Вестероса важно, но не существенно, как мне кажется. Можно читать и без этого, ибо, как говорилось, лютый трэш. Давно я так не веселился, чего и вам желаю в этот Новый Год, с которым поздравляю %)
Вступление: Действие происходит в 200-х годах по Вестеросскому летоисчислению. Основной бэкграунд - в главе.
Из доклада Хэлла Единорога, десницы Императора:
«Ваше Величество, Изабель Тирелл-Баратеон!
С прискорбием сообщаю вам, что в сражении на Западном фронте с войсками герцогов Старков и Грейджоев погиб наш император и ваш муж, Николай Баратеон. Само сражение, к сожалению, проиграно нашими войсками с большим численным перевесом в пользу коалиции Северо-Запада. Отступившие несколько тысяч человек совершенно деморализованы, привести их в порядок мы сможем только в Минос-Тирите. Времени на это будет немного: Король Севера находится в двух дневных переходах от нас. Разведчики докладывают, что на таком же расстоянии находятся войска Дорна на юге и корабли Таргариенов на Западе. Нас ждёт полномасштабное вторжение, леди Изабель.
Хэлл Единорог, бывший правитель Кастерли-Рок, ваш десница и покорный слуга»
- Я отрекаюсь. Я определённо от-ре-ка-юсь, - проговорила императрица, вытирая слёзы и сворачивая свиток-докладную записку. – Несите бумагу, - обратилась она к слуге, а затем повернулась к сидевшей рядом с ней женщине. – Ваше Высочество, я вынуждена отречься в пользу вашего сына. Я не смогу в такой момент вести наши войска. Я не выдержу. А если не выдержу я, то наши войска потерпят поражение.
- Нет. Ты не посмеешь взвалить это на него. Ты отняла у меня одного сына, и ты не сможешь забрать у меня второго.
- Я? Я отговаривала его всеми возможными путями, я только и делала, что препятствовала его отъезду в войска.
- Недостаточно. Хорошо. Препятствовала.
- Всё, что я могла сделать – привязать его к кровати, не более, поймите, леди Серсея.
- Ты могла поехать с ним, если на то пошло. Может быть, тогда он остался бы в живых.
В зале Малого Совета друг напротив друга сидели две женщины. Рыжеволосая, зеленоглазая, со слегка округлыми чертами лица, облачённая в длинное траурное чёрное платье императрица, Изабель Тирелл, и мать умершего Николая Грифона, бывшая регентша – сероглазая, золотоволосая, с резкими чертами лица и орлиным прищуром Серсея Единорог, одетая в белое – фамильный цвет её рода, теперь ставший символом потери близкого. У обоих на щеках ещё не высохли дорожки слёз, а лица, как и глаза, раскраснелись от недавно утихшего снаружи, но бушевавшего внутри горя.
Они редко ладили. Даже сейчас не могли удержаться от перепалки. А ведь теперь невестку и свекровь связывало лишь мёртвое тело, брошенное шедшими в панике войсками далеко от того места, где они находились. Но всё же, это же мёртвое тело их роднило, как никогда. Они обе совершенно искренно горевали по его бывшему обладателю. Они обе любили его: одна – как жена, вторая – как мать. Для Изабель он, изначально бывший просто весьма удачным вариантом для свадьбы, стал действительно тем спутником в этой жизни, которого она желала. Серсея же просто до безумия обожала всех своих детей – и Мирцеллу, убитую ассасином в Дорне пару месяцев тому назад, и младшего, тринадцатилетнего Андрея, единственного, кто у неё остался, и единственного из потомков то ли пропавшего невесть где старшего брата Айдана, то ли погибшего на охоте второго мужа Роберта Баратеона, кто до сих пор с ней не расставался, и не так давно погибшего Николая, её первенца. Его смерть, уже одни Семеро знают какая по счёту, обрушившаяся на Минос-Тирит за последние несколько лет, этим утром едва не свела её с ума. До полудня она сидела у себя в покоях, выплакивая все слёзы. И лишь сейчас решилась выйти в Малый Зал Совета. Стране нужен был правитель, и её главной целью было сейчас обезопасить любой ценой её последнее чадо, не дать Изабель отречься в его пользу.
Тирелл же, в свою очередь, прекрасно понимала, что если она останется у власти одна, в таком положении, Минос-Тириту попросту не выстоять. Правительница со слезами глазах не может вести войско, не может возглавлять оборону, не может подавать подчинённым пример надежды и веры в скорую победу, даже если таковой и не пахнет. Тем более – сейчас, в такой момент в истории Семи Королевств, когда само их существование находилось под угрозой. Когда столица грозилась быть в очередной раз разрушенной, когда войска всего мира были готовы сойтись внутри её стен. Когда у защитников Баратеонов не было ни единого шанса, не могла сломленная императрица требовать от них ничего. Ей нужна была поддержка и опора, либо уход от власти. И второе казалось ей куда более оптимальным вариантом. Вместе с тем, она не могла не понимать, что взвалить такую ответственность на плечи ребёнка было решением далеко не разумным. Но он был Грифоном, легитимным наследником Николая, королём, признать которого могли все в этом городе, королём, за которым пошли бы все, за которого все были готовы бы умереть, включая, наверное, и её, и Серсею. Но вот только Серсея же вполне могла и не дать передать ему власть. Она сейчас была на это настроена. И Изабель её понимала. Она бы сама, наверное, не вела себя по-другому, и сама бы винила свою невестку в смерти любимого сына, отказываясь принять то, что обстоятельства должны были так сложиться. Тирелл ведь тоже этому была далеко не рада, и тоже бы хотела, чтобы Николай остался жив. И если бы Изабель могла, она с радостью продала бы свою душу какому-нибудь Р`Глору, только чтобы вернуть мужа в целости и сохранности ей. Но Судьба распорядилась иначе, и теперь приходилось думать, что делать дальше. Взять ли на себя ответственность – или уйти от неё? Привести армию к гибели – или попытаться спасти её, отдав в руки парню, который только-только научился хорошо ездить верхом? Это был тяжёлый выбор. И пока она не находила решимости в себе принять, наконец, окончательное решение. Бумага, заботливо принесённая слугой, лежала на столе перед ней, а рядом стояла чернильница с пером. Оставалось только написать пару слов – и дело, казалось, сделано. Но она чувствовала, что не может просто так бросить эту власть. Ей двигала, впрочем, далеко не любовь к этой власти. Главным её мотивом было то, что нельзя было так легко бросать её, отдавая в руки убитых горем так же, как и она, матери и брата её мужа. Это было бы подло с её стороны. Неразрешимая дилемма стояла перед Изабель и потенциальной регентшей, и ни та, ни другая, не видели способа её разрешить.
В тот момент, когда обе уже были действительно в тупике, когда воздух, казалось, наэлектризовался до такой степени, что слуга, присутствовавший при этой «беседе», готов был поклясться, что его вот-вот ударит током, в душный зал влетела молния. Дверь распахнулась и вошёл десница императора, Хэлл Единорог, а вместе с ним – начальник королевской гвардии и его личный телохранитель – Логан Черноводный. Отвесив дежурный поклон, дядя умершего правителя начал:
- Ваше Величество, Ваше Высочество, мои глубочайшие соболезнования, - выдержав суровый взгляд сестры, он продолжил. – Это большая потеря для всех и лично для меня. – «Да, сестрёнка, я действительно горюю по твоему сыну», - так и говорил его взор. – Тем не менее, как его десница, я вынужден спросить, кто сейчас является моим сюзереном.
- Пока я, лорд Хэлл. Тем не менее, я надеюсь передать этот трон брату императора.
- Как мать брата императора, я возражаю, лорд Хэлл.
- Тяжёлый случай, - тихо проговорил Единорог. – Логан!
- Да, Ваше Высочество?
Герой битвы при Черноводной, сыгравший не последнюю роль в уничтожении флота Скотта Баратеона, со стороны выглядел, как обычный человек ростом метр шестьдесят сантиметров, обладавший коренастым телосложением. Одежда его, некогда одного из баронов Севера, представляла из себя чёрные штаны, ботинки этого же цвета и рубаху, украшенную родовым гербом Логана – тремя кровавыми следами от когтей на фоне жёлтого круга – на рукавах и нашивкой на сердце в виде двух скрещенных мечей в форме буквы «Х». То был знак, означавший, что носитель одеяния принадлежал к школе Великого Мейстера Ксавье, ныне затерянной за Стеной, а также бывший символом принадлежности Черноводного к давно уже забытой воинской гильдии Блюстителей Кодекса, чьим главным принципом было служение Семи Королевствам наряду с воинами Дозора. С той лишь разницей, что им позволялось уходить. Но то было очень давно. Гильдия распалась ещё до прихода к власти Таргариенов, а сам старик Логан веками скитался не нужный никому по просторам Вестероса. И в этом была его главная необычная черта. Он был бессмертен, и сам уже давно не помнил, когда родился. Помнил лишь, кому служил – последнему королю из Старков, Стефану, после смерти которого от рук первого из Таргариенов, Роберта, он сделал первое в своей жизни сэппуку в знак верности своему сюзерену. И сделал он, вроде бы, всё правильно, только после смерти вдруг вернулся в мир живых. Тогда Логан понял, что даже убить его было практически невозможно. Пришлось становиться Ронином-за-Стеной на долгие столетия. Новую цель в жизни он нашёл, когда встретил группу Ксавье. Вместе с ними он постигал свои способности – прежде всего ту, которую обычно не демонстрировал - выдвигающиеся из рук когти – по три на каждой, заменившие ему мечи. В то время он получил и прозвище – Росомаха, в честь бесстрашного, крепко сложенного и могучего зверя, обитателя лесов, располагавшихся за Стеной, а также из-за его причёски – длинных прямых топорщащихся волос, образующих над головой два росомашьих уха-треугольника. И тогда же обрёл то, что давно искал – любовь. Совсем ещё молодую телепатку, ученицу Мейстера Джину Грей. К его несчастью, она уже успела обручиться с ещё одним воспитанником той школы – Скоттом Баратеоном, отправленным роднёй в заточение за Стену. И как Черноводный не старался, он никак не мог добиться её даже внимания. Долгожданное чувство так и осталось не разделённым. С другой стороны, долго мучиться от близости запретного плода не пришлось. Спустя пять лет после вступления в команду Логана, Мейстер Х отправил их всех буквально на все четыре стороны, предупредив о том, что скоро им придётся собраться воедино, ибо надвигалось испытание для мира, в котором они будут нужны, как никто другой. И с тех пор они не виделись. Росомаха лишь пару раз слышал об остальных – Джине, направившейся, вроде бы, в Королевскую Гавань; о Шторм, оставшейся с Профессором. Более всего информации было о Скотте Баратеоне и Курте Сиворте. Эти двое стали правителями на Драконьем Камне и один раз Росомаха едва с ними не столкнулся – то было при Черноводной, когда они бились по разные стороны баррикад. И хорошо, что не столкнулся. Как бы все трое себя повели, он не знал. Знал лишь, что кодекс чести не позволил бы ему напасть первым. И он действительно скрытно радовался, когда не только Курт, с которым он успел подружиться, но и соперник в любви скрылись с поля боя невредимыми. Он успел к ним привязаться и не хотел, чтобы они умирали. Тем более, от его рук. Слишком уж много схваток с одичалыми они прошли вместе за Стеной. Пусть один теперь сражался за одного потенциально законного императора, второй – за другого, а третий и был потенциально законным императором. Но Росомахе определённо пришлось бы вступить в схватку, если бы опасность грозила Хэллу Единорогу, его сюзерену: так повелевал Кодекс.
Размышления Логана прервал сам десница короля, отдав, наконец, приказ:
- Пригласите сюда лорда Андрея. Мы нуждаемся в его присутствии, - он перевёл взгляд на слугу. – И не нуждаемся в твоём.
- Будет исполнено, Ваше Высочество, - отозвался наёмник и быстрым шагом вышел из помещения. Слуга вышел вслед за ним, оставив в зале троих человек. Дождавшись, пока шаги затихнут далеко в коридоре, Хэлл заговорил:
- Леди Серсея, я присоединяюсь к леди Изабель. Стране нужен король. Нужен воин, который поведёт преданные ему войска за собой.
- Леди Изабель неплохо справлялась с городским ополчением, пока Николай был в похоже.
- Леди Изабель потеряла мужа. Леди Изабель не была на войне. Простите меня, но она даже в сражении при Черноводной не участвовала. Она прибыла в Королевскую Гавань, когда всё уже закончилось. Она знает, что такое война, лишь понаслышке.
- Позвольте, лорд Хэлл, - вмешалась Тирелл. – Вы не совсем правы. В мою бытность невестой ныне покойного лорда Алекса, я вела его полк, и один раз мне пришлось схватиться с авангардом Курта Баратеона и даже держать крепость Данмур – она в двухстах километрах к северу отсюда. Меня там захватили в плен свои же предатели. И я вынуждена благодарить нашего ныне исчезнувшего врага за то, что он проявил великодушие и позволил мне вернуться к моим родственникам – ведь Алекс тогда уже был убит его лазутчиком, а я никакой опасности не представляла. Так что я знаю, что такое война. Не так хорошо, как вы, но знаю.
- И всё же, вы не можете оспаривать тот факт, что вы не готовы вести за собой войска сейчас.
- Не готова. У меня нет достаточного опыта, и на меня слишком сильно давит потеря Николая.
- И из-за этого ты хочешь, чтобы мы потеряли ещё и Андрея? – повысила тон Единорог.
- Она хочет, чтобы мы выиграли эту проклятую битву, которая разгорится послезавтра, - спокойно прервал её брат – низкорослый мужчина с карими глазами и такими же золотыми, правда, кудрявыми, полусферой окружившими голову, волосами, одетый в сине-белые одежды – цвета их дома. Ему было нечего терять в отношениях с сестрой. Она и без того ненавидела его за то, что в ходе его появления на свет умерла их мать. Да и он не отвечал ей симпатией: не за что было. Но к племяннику Хэлл относился хорошо. – И мне тоже не хочется подставлять под удар твоего сына, Серсея. Но если он не станет во главе государства, мы не выстоим. Он нужен империи. Нужен, как никогда. И если есть шанс, что мы выживем – он в нём.
- В любом случае, он должен решить сам. Мой сын вам не игрушка. Это должен быть его выбор. Если он захочет – я дам тебе отнять его у меня, но если нет – трон он займёт только через мой труп, - огрызнулась сестра Хэлла.
- Я не вино…
- Леди Изабель, леди Серсея, давайте не будем пререкаться. Если кто и виноват в смерти Николая, это я. Я должен был быть с ним рядом. Но обстоятельства так сложились, что я не смог этого сделать. Такова природа войны. И ни я, ни вы ничего не способны с этим сделать. Изабель, успокойтесь. Вам не стоит сейчас лишний раз впадать в уныние. Вы монарх, и вы должны подавать нам пример. Серсея, не вини девочку. Ты бы сама вряд ли что-то смогла сделать на её месте.
Единорог уже было подготовилась выдать очередную порцию проклятий – но в этот момент в зал зашёл Андрей , сопровождаемый Логаном. Волосы его, изжелта-белого цвета, волосы настоящего Единорога, были прямыми и короткими. Серо-голубые глаза его были наследством исключительно матери. Во всём его совсем юношеском, кротком облике не было ничего ни от грозного воителя, Роберта Баратеона, ни от волевой женщины Серсеи. Глядя на него, Хэлл даже не сомневался, что Андрей-то точно был её ребёнком от Айдана: уж больно напоминал своего дядю в те моменты, когда тот грустил или задумывался. А уж голос – тихий и звонкий, не сломавшийся, с ещё не прорезавшейся хрипотцой, так и вовсе каждый звук, произносимым юношей, превращал в сирену, на всю Королевскую Гавань оповещавшую об отце.
- Матушка. Леди Изабель. Лорд Хэлл, - он склонил голову. – Я рад вас видеть. Вы меня звали?
- Да, - произнёс Единорог-младший. – Лорд Андрей, мы соболезнуем вашему горю.
- Спасибо, - смахивая слезу рукой, ответил юноша.
- Тем не менее, Семи Королевствам нужен император.
- Я не думаю, что я подходящая кандидатура…
- У вас есть выбор, лорд Андрей, - произнесла Изабель. – Это тяжёлая ноша, и вы должны взвесить все «за» и «против». Леди Серсея, лорд Хэлл, вы не будете возражать, если мы дадим лорду Андрею день на принятие решения?
- Нет.
- Андрей, у тебя есть сутки. Подумай хорошо, пожалуйста.
- Когда мне нужно будет сообщить ответ?
- Завтра утром. Мы позовём вас. Пока же, как я понимаю, больше мы не смеем вас задерживать. Лорд Хэлл?
- Я думаю, можно и наш Совет объявлять пока закрытым. Нам всем нужно хорошо подумать.
- Леди Серсея?
- Я согласна.
- В таком случае, завтра все мы должны быть в Зале Малого Совета через два часа после восхода солнца. Текущее заседание объявляю закрытым.
Троица встала из-за стола, покинув помещение. У каждого теперь были свои цели и свои методы их реализации. Начиналась самая грязная из всех игр – подковёрная борьба.