Количество частей: 4.
Фэндом: Dark Messiah of Might and Magic
Автор: Djulian-of-Amberus
Бета: Curandera
Авторы заявок: части 1-2 - Джай, часть 3 - Curandera
Рейтинг: G
Жанр: романс, гет.
Размер: миди
Персонажи: Раилаг, Изабель, Лаграиз(м!ОС-полуэльф), Сарет, Зана, Линна, Ургаш, Асха.
Предупреждение: нет.
Аннотация: Пятая концовка Dark Messiah. Сарет
Данный цикл повествует о последних днях эры Седьмого Дракона, и о жизни героев её последнего столетия после Войны Разорвавшейся Луны. Раилаг, Изабель, Сарет, Зана, Линна, Ургаш, Асха. К ним присоединяется ещё один персонаж - сын Изабель и Раилага, полуэльф Лаграиз. Кем они стали, когда их миссия завершена?
От автора: Спустя около года, я закончил этот цикл. Спасибо Джай, с чьих заявок начался этот цикл, Спасибо Curandera за огромное терпение во время вычитки текстов и за то, что именно во время нашего разговора зародились идея и заявка на третью часть фанфика. Эпилог - моё личное ОТП, прошу простить, не смог удержаться %)
На этом умолкаю и приглашаю всех к прочтению.
I. Герцогиня и генералиссимус
Она, как столетний старик, около которого все,
отжив по очереди свою пору, умирают и валятся,
а он ходит, бодрый и свежий, между могилами
старых и колыбелями новых людей.
И никому в голову не приходит, что
настанет когда-нибудь и его черед.
И.А. Гончаров "Мильон терзаний"
отжив по очереди свою пору, умирают и валятся,
а он ходит, бодрый и свежий, между могилами
старых и колыбелями новых людей.
И никому в голову не приходит, что
настанет когда-нибудь и его черед.
И.А. Гончаров "Мильон терзаний"
Шёл 999 год Седьмого Дракона, месяц тринадцатый – Последней Луны, число двадцать девятое. В герцогстве Серой Гончей в этом году выпало очень много осадков. Сначала в середине месяца шестого – Большого Дня – зарядили дожди, не прекращавшиеся два месяца. Пришлось призывать на помощь наг, чтобы те на освободившихся плантациях выращивали рис. Затем, в начале месяца десятого - Переворота Ургаша, резко похолодало. В середине месяца одиннадцатого – Мерцающей Луны – выпал первый снег. Когда взошла Последняя Луна, начались снегопады, продолжавшиеся весь месяц. Только вчера замёрзшая вода перестала падать с небес. А сегодня даже вышло солнце. Правда, минус сто двадцать градусов по Аль-Дзоле давали о себе знать. В фамильном дворце Серой Гончей было немного теплее.
Изабель, по большому счёту, было всё равно. Она не видела смысла в жизни. Ей было пятьдесят лет, и тридцать из них три четверти Асхана считали её чуть ли не личным врагом. Её любимый практически не навещал её. Её волосы с течением времени поседели, приобрели пепельно-серый окрас. Осанка была почти что прямая, но ссутуленные плечи портили всё впечатление. Лицо выражало лишь усталость, утомлённость от жизни. Тем не менее, морщины на нём не появились. Если кто-либо посмотрел бы на неё, то дал бы не более тридцати лет, но сказал бы, что она прошла не одно тяжёлое испытание. Её судьба была разбита вдребезги Шестым Затмением. Её первенец был Тёмным Мессией. Сарет пропал без вести в последней битве Войны Разорвавшейся Луны. Единственным утешением стал второй ребёнок - Лаграиз.
Лаграиз был её сыном от Раилага. Трудно сказать, на кого он походил больше - на отца или на мать. Гены отца дали ему хорошее наследие в магии – прекрасное владение Хаосом, весьма неплохое – Тьмой и Призывом. Свет полуэльфу давался не так хорошо – родитель был всё-таки подданным Малассы, а не Эльрата. Мать же была больше воительницей, чем волшебницей, поэтому и она не передала Лаграизу навыки обращения со своей школой магии.
Из-за своего большого роста ассасином он не стал бы, потому на немагическом поприще предпочёл стезю воина, на которой добился определённых успехов, в частности, прекрасному владению кинжалами.
Что касается характера, то именно про Лаграиза говорило выражение «двуликий Янус». Если его что-то очень сильно злило, то он становился неконтролируемым, но обычно был спокоен, кроток, учтив. Надёжен, бесконечно предан своей Родине. К своей матери он испытывал истинно сыновнюю любовь. Когда Изабель начала «закрываться» от внешнего мира в мире внутреннем, её сын взял на себя все дела герцогства, хотя ему было всего-навсего восемнадцать лет. И именно он, наравне с экс-императрицей, возглавил войска Серой Гончей. К концу войны он дослужился до генерал-капитана имперских войск. Приблизительно тогда же герцогиня окончательно замкнулась в себе. Тогда императрица Фрида, подруга детства Изабель, дала Лаграизу титул графа-регента Серой Гончей и пожаловала ему титул барона Медведя. С той поры минуло десять месяцев.
Лаграиз вошёл в покои Изабель. Было десять часов утра, солнце только всходило над герцогским дворцом. Леди ещё даже не проснулась. Она лежала на левом боку, подушка была сброшена на пол, лёгкое одеяло закрывало её тело, на которое был одет только ночной халат, только до талии. Седые волосы её, почти слившиеся с простынёй, были растрёпаны. «Опять плохо спала. Каждый день... Что ни сон - то кошмар», - пришло на ум полуэльфу. Подойдя к кровати, он присел на край и положил ладонь на плечо Изабель.
– Мам, вставай.
Герцогиня перевернулась на спину и, протерев глаза, села. Граф-регент достал гребень и принялся расчёсывать её волосы, распрямляя их.
– Что тебе снилось?
– То же самое. Два трона и женщина-колосс между ними. Тысячи душ идут к колоссу, и каждого она сжигает. На одном из тронов сидит твой сводный брат, на другом – его отец. Колосс – это я. Я не могу не излучать этот губительный свет. Я вижу, как ко мне приходит сначала Николай, и я рыдаю, но лучи неумолимы. Ещё тысячи душ, и вот твой отец, демон тогда ещё. Я тогда ненавидела его и хотела сжечь. Лучи уже дотянулись до его тела, как вдруг я почувствовала его руку на своём плече. Он стал тёмным эльфом и сказал: «Всё в порядке, Изабель, я с тобой». Поток прекратился, я уменьшилась. Троны взорвались. Сон оборвался.
– Сегодня у нас вторник, да? Сон о прошлом. Сегодня у нас гости.
– Гори всё синим пламенем, Лаграиз. Не хочу никого видеть.
– А отца?
– Он пусть приходит. С остальными, будь добр, разберись сам, будь то хоть Ургаш с Асхой. Чёрт... Выходи скорее из комнаты, у меня сейчас опять начнётся припадок. Голову уже сжимают тиски...
На этом Изабель замолкла и, почти завыв от боли, схватилась за голову. Лаграиз, напоследок дотронувшись до её плеча, поспешно вышел из комнаты. Буквально через секунду раздался страшнейший грохот. Отступая в холл, будто прячась в окопе, полуэльф прокричал:
– Ну, понеслась... эй, лекари, чёрт вас подери, вы где?
Не дождавшись докторов, видимо, слёгших от пневмонии, Лаграиз высказал всё, что думает о медицине в Империи – по-эльфийски, правда, – и, заперев покои Изабель, отправился встречать гостей.
Перед дворцом выстроился элитный полк Серой Гончей – около пятисот человек личного состава. Возле строя стояли все бароны герцогства, периодически выкрикивавшие: «Отставить разговоры!». Подразделение состояло из десяти коробок по пятьдесят человек в каждой. Наконец к воротам подъехал самоходный экипаж с эмблемой Ордена Дракона. В сопровождении двух вахмистр-майоров из него вышел генералиссимус-капитан Рыцарей. Весь полк тут же вытянулся по струнке, а Лаграиз, приставив руку к козырьку, отдал честь. Когда глава Ордена, наконец, подошёл, послышалась команда:
– Полк Серой Гончей, становись! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину!
Господин генералиссимус!
Элитный полк Серой Гончей к торжественному приёму готов.
Лаграиз, граф-регент Серой Гончей, барон Медведь.
– Вольно, граф. Вольно, разойдись, вахмистр-майоры.
– Полк, кру-гом! Повзводно! Строевым шагом... марш!
Полк вышел с плаца и направился к казармам. Вахмистр-майоры отдали честь и пошли к самоходному экипажу. И только когда рядом никого не осталось, генералиссимус откинул капюшон с изображением Ургаша, вместившего в кольцо Уроборос Малассу. Перед Лаграизом предстал тёмный эльф в шесть футов ростом, с чёрными волосами, тёмно-карими глазами и бледным лицом. То был Раилаг. Граф-регент помнил его, хотя в последний раз видел двадцать пять лет назад.
– Папа...
Раилаг сжал Лаграиза в своих объятиях так, что у того даже в спине хрустнуло.
– Как Изабель?
– Плохо, отец, очень плохо. Она замкнулась в себе, у неё начались припадки. Даже разговаривать нормально перестала. Поседела.
– А выглядит?
– Если не считать волосы, то лет на тридцать. У неё даже морщин нет.
– Значит, всё-таки даровал...
– Что?
– Благословение Ургаша. Отец демонов не забывает тех, кто против своей воли помог его чадам. Кому-то он жалует могущество, кому-то власть, кого-то берёт под своё крыло, в круг Князей или Принцев. А Изабель он, наверное, даровал вечную молодость.
– Наверное, грешно так говорить, но, может, лучше было бы даровать ей смерть?
– Пути Хаоса неисповедимы. Если Первородный хочет так, значит, так должно быть. Так, ладно, чего стоим? Может, пройдём к матери?
– Я не знаю. У неё сейчас припадок.
– Пройдём. На неё Благословение Разрушения наложено, а не Боли. От хаоса в комнате, конечно, это не избавит, но в живое существо она вазами кидаться не станет.
С этим отец и сын направились в сторону герцогского дворца.
Лаграиз достал из кармана кителя ключ от покоев.
– Вроде тихо. Наверное, спит. Может, попозже зайдём?
– Нет. Сейчас и ни секундой позже.
– Воля, батька, ваша, только, ежели что, не обессудьте.
С этими словами полуэльф вставил ключ в замок, два раза провернул его и распахнул дверь. Оба заглянули в проём. Перед их глазами предстала странная картина. В комнате царил полный хаос: на полу валялись разбитые вдребезги вазы и другие всевозможные вещи, лежал опрокинутый трёхметровый шкаф, едва не развалившийся на доски, – и в центре всего этого с лютней в руках сидела Изабель.
– Лаграиз, я сказала – никого не впус... – герцогиня запнулась. – Раилаг?
– Здравствуй, Изабель. Как же давно мы с тобой не виделись!
Переступая через разломанные и разбросанные вещи, Раилаг с большим трудом добрался до кровати. Изабель, отложив лютню, привстала. Драконий Рыцарь заключил её в свои объятия. Она прижалась к нему всем телом, положила голову на грудь и зарыдала. Эльф провёл рукой по её спине, обнял за шею, нежно поцеловал в голову.
– Теперь никто и никогда нас не разлучит... моя дорогая.
Так они простояли минут десять, пока Изабель не села обратно на кровать. Лаграиз и Раилаг устроились рядом. Герцогиня, взяв лютню, запела:
Нам уже давно за тридцать,
Кони мчатся по пятам.
Не пора ли нам проститься,
Господин мой капитан?
Блещет маковками терем
В сладко-синей вышине.
Не пора ли нам примерить
Деревянную шинель?
Давайте же играть свою игру,
Откроем карты и пойдем не в козырь.
И смерть красна, мой милый, на миру,
Зачем же ждать, пока просохнут слезы?
Давайте же играть свою игру,
Последний кон и ставки дорогие.
И смерть красна, мой милый, на миру,
Зачем же ждать, пока уйдут другие?
Дней последних злую гамму
Доиграл судьбы рояль...
Не пора ли нашим дамам
Черную надеть вуаль?
Мы в последний вздох трех граций
Стройные сожмем тела.
Не пора ли нам остаться
В том, в чем мама родила?
Давайте же играть свою игру,
Откроем карты и пойдем не в козырь.
И смерть красна, мой милый, на миру,
Зачем же ждать, пока просохнут слезы?
Давайте же играть свою игру,
Последний кон и ставки дорогие.
И смерть красна, мой милый, на миру,
Зачем же ждать, пока уйдут другие?
Нам уже давно за тридцать,
Кони мчатся по пятам.
Не пора ли нам проститься,
Господин мой капитан?
II.Мессия и суккуб
Любовь никогда не перестаёт. Хотя
и пророчества прекратятся,
и языки умолкнут,
и знание упразднится.
Апостол Павел
и пророчества прекратятся,
и языки умолкнут,
и знание упразднится.
Апостол Павел
Солнце зашло над послевоенным Асханом. Степь Далёких Земель, лежащая за Ранааром, погружалась во мрак. Расколовшееся ночное светило больше не помогало в темноте. Лишь мерцание звёзд освещало путь.
Цветовое безмолвие пейзажа нарушал лишь маленький огонёк, сверкающий неподалёку от еле различимой тропки. У едва-едва горевшего костра сидели человек и суккуб, плотно прижавшись друг к другу. Рядом не было ни палатки, ни кибитки, ни кареты. На земле лежали лишь два одеяла, сшитых в одно. Ни покрывала, ни подушек не было. Около костра лежал труп степного буйффеля, ещё даже не разделанный. Ранения на его теле свидетельствовали о том, что расправились с ним отнюдь не те, кто сидел около туши. Огромное копытное было убито небольшой стаей степных волков – около семи особей. Но их трупов или даже следов борьбы не было. Значит, что-то их отогнало. Вполне возможно, что они почувствовали запах суккубы и ушли, сбежали, как сбежали бы от более сильного хищника, понимая, что с контролем разума им не сладить. Именно поэтому добыча, мясо травоядного, так легко досталась нашей парочке. В Степи такой подарок судьбы - редкость, и человек и суккуб отнюдь не собирались им не воспользоваться. Тем более, что буквально в километре отсюда текла крупнейшая река Далёких Земель - Амапляхо.
В то же время оставаться здесь было достаточно опасно. То была граница Степи с Ранааром, и частенько рядом проходили племена орков, захватывавшие земли и добычу, словно бродячие муравьи. Не говоря уже о том, что суккубе вообще следовало не появляться рядом с орками - так сильна была их ненависть к, в общем-то, братьям по крови. Нет, были, конечно, демонопоклонники, но, во-первых, вероятность встретить их была чудовищно мала ещё до последней войны с демонами, а теперь, когда последние их представители были истреблены или рассеяны по Асхану, таких днём с огнём не сыщешь. Разве что воскресший во время войны Разорвавшейся Луны Тогрул всё ещё бродил по заброшенным коридорам Мавзолея Грифона, говоря о том, что ненавистный ему род наконец-то истреблён, что восторжествовала справедливость Ургаша. А другой справедливости, впрочем, и не осталось. После того, как луна раскололась, Первородные сразились вновь, и на этот раз победу одержал Хаос. Но Дракон так и не стал убивать или заточать свою сестру. Он лишь разорвал Канал Силы Порядка, соединив его с Каналом Силы Хаоса. Именно Владыка Хаоса сумел стать Владыкой Пустоты, подняться на абсолютно новый уровень могущества, предстать единственным царём Вселенной. Что же касается Асхи, то она теперь вместе с Ургашем жила где-то на Звёздах.
Но мы отвлеклись. Итак, территория, на которой остановилась наша пара, была, с одной стороны, богата добычей, изобильна и недалека от цивилизации, а с другой стороны, эта самая цивилизация и представляла основную угрозу. Ещё одним не самым приятным фактором было присутствие практически невосприимчивых к контролю над разумом Амапляховских гиен и степных львов. К счастью, и тех, и других можно было отпугнуть огнём - тем самым «красным цветком», которого боялось большинство диких животных. А здесь пламя было устроить легко – сухие степи конца Последней Луны позволяли.
На костре жарилось мясо какого-то мелкого травоядного, скорее всего, то был далекоземельский оленёк, подчинённый, а затем – убитый.
А кто же сидел у костра? Мужчине было лет тридцать. Это был Сарет, Тёмный Мессия. Он, освободивший демонов, едва не пал одной из последних жертв Расколовшейся Луны. Но нет, повезло.
Зана, суккуб, спасла ему тогда жизнь. Когда от ран и потери крови он уже потерял сознание, она, подхватив его на руки, унесла на своих крыльях с поля боя. Это спасло жизнь им обоим, ибо в том бою, в генеральном сражении войск Порядка и Хаоса, демоны потерпели сокрушительнейшее поражение, лишь пара дивизий смогла уцелеть. Одна из них была настигнута преследующими войсками, остальные – схоронились, выжидая воцарения Ургаша. Когда же это случилось, они все реинкарнировались в суккубов или инкубов и разошлись по миру, ища укромный уголок.
Сарет и Зана избрали путь первопроходцев, удалившись сначала в Ранаар, а затем, миновав его, попали в степь Далёких Земель, где мы их и застали.
Мессия, обняв суккубу, смотрел вдаль, задумавшись о чём-то. Та же, в свою очередь, сложила крылья и уткнулась головой в его грудь, словно ища защиты от всего, что происходит вокруг.
– Как я скучаю по ним, – поднимая голову, произнесла Зана.
– По кому?
– По всем. Никогда мы уже больше не полетаем с Дэвой, никогда мне больше не представится возможность подшутить над туповатым Вейером, не поспорю с Кириллом, – здесь она запнулась. – Ладно, проехали. Мы, как столетние старики, ходим вокруг могил наших сверстников. Мы видим рождение и смерть нового поколения. А сами ходим вокруг, и не думаем, что настанет и наш черёд. И никто не думает. Мы бессмертны, Сарет. Нам суждено пережить многих из тех, кого мы знаем. Мы даже жить не будем – мы будем существовать. Мы станем живыми трупами, Сарет.
– Вот уж тридцать лет живу я на свете и не могу понять – зачем? Чтобы заточить своих же братьев по крови, большинство которых всегда было готово помочь мне, в пользу тех, кто готов был глотку перерезать и мне, и моей матери, потому что мы родились такими? Чтобы высвободить демонов? Высвободил. И что теперь? Большинство из них мертвы, а те, кто живы, вынуждены скрываться под чужими ликами. Зачем я теперь существую, если я подвёл оба своих народа? Я должен был погибнуть в той битве, сдохнуть должен был, как тварь последняя!
– Не говори так, – прошипела Зана. – Не смей говорить так, Сарет.
Мессия опустил голову, посмотрел прямо в глаза суккубы, коротко поцеловал её в губы и произнёс:
– Прости.
***
PoV Сарет
Зана. Я люблю её. Все говорили, что у меня хороший ангел-хранитель. Я отвечал, что хранитель у меня лучший. Вот только не ангел, а суккуб. Суккуб-хранитель. Она постоянно меня спасала. Цеплялась за мою жизнь, когда в той уже даже смысла не было. Вырвала из цепких лап Кольца Душ, рискнув использовать энергию Черепа Сар-Элама, с которым могла и не совладать. Она безрассудна в своей любви, как и все любящие демоны. Они не похожи на нас. Среди нас даже те, кто свято верит в любовь навеки, находят себе вторую пару. А они, если любят, то всю свою бессмертную жизнь. И привязанность у них тоже одна. Ещё у них какое-то странное понятие о ревности. Зана, бывало, бросалась на шею тому полудемону, Кириллу, целовала, а потом, как ни в чём не бывало, подходила ко мне. Я попытался один раз поговорить с ней, но она искренне не понимала. Когда же я подробно объяснил ей, она, посмотрев на меня, как на дурака в четырнадцатом колене, сказала: «Сарет, успокойся. Мы привязались друг к другу четыреста лет назад. Я думаю, этот срок позволяет вести себя так. Я же ведь не сплю с ним, правда?». При этом сама не подпускает ко мне никого на арбалетный выстрел. Вспоминаю, как она ревновала к Линне. Но душа у неё чистая, светлая. Она любит меня, любит искренно, до безумия и порой даже до сумасшедшей ревности. А что ещё нужно мужчине?
***
PoV Зана.
Сарет... Я люблю его. Все говорят, что он Тёмный Мессия, что он пришёл в этот мир, чтобы разрушить его. Пусть говорят. Мне наплевать на их мнение. Я знаю, что он мне благодарен за то, что я его спасла. Благодарность – не спорю – хорошее чувство, но любовь всегда должна быть на первом месте. Я чувствую, он любит меня. Именно любит, а не испытывает симпатию. Смертные часто путают эти два понятия. Ему нравится во мне не мой внешний облик, а то, какая я в душе. Он ценит заботу, ценит то, как я отношусь к нему. А ещё он практически не ревнует меня. Понимает, что у нас, суккуб, флирт в крови. Первый из смертных, кто сумел это осознать. Все думают, что наша цель – лишь соблазнение и убийство. Но мы в ночи ищем того, кто душою своей поймёт нас. А убиваем мы действительно тех, кто видит в нас очередной метод для удовлетворения плотских желаний. Сарет не такой. Он любит меня. А что ещё нужно суккубе, потерявшей всех вокруг, как не взаимная любовь?..
III.Воссоединение
От линий стужи навстречу теплу
Мы бредем, держась за края.
И нам все сложнее смотреть вверх
И просить у неба огня.
И хотя у нас с тобой разный стиль
И разный цвет глаз,
Мы идем тропой уходящего дня,
И вечер смотрит на нас.
Алиса, «Мы держим путь в сторону леса»
31 числа месяца Последней Луны 999 гсд, 10.00. Степи Далёких Земель
Сарета разбудили первые лучи восходящего солнца – в последний день года оно вставало особенно поздно и садилось особенно рано: через 5 часов после восхода.
Тёмный Мессия сел и огляделся. Костёр, разожжённый вечером, естественно, потух. Вокруг небольшой стоянки раскинулся уже знакомый и заученный наизусть пейзаж Пустошей: на западе всё ещё горели стоянки орков, на севере виднелось уже недалёкое море Призраков, на юге же и востоке простирались огромные, нескончаемые степи, окрасившиеся в ярко-жёлтый цвет. Но с ними приходилось прощаться: чем ближе скитальцы были к северным морям, тем холоднее становилось. Степь медленно уступала место промозглой, промёрзшей тундре. Здесь обитали существа гораздо более страшные, чем стаи Амапляховских гиен или прайды львов. Огромные, до четырёх с половиной футов, снежные волки были только началом. Вскоре стали попадаться стаи крупных северо-восточных койотов – тварей размером чуть меньше обыкновенного волка, но при этом гораздо более сообразительных. На это повлияла прежняя жизнь вида – Ранаарское прозябание на орочьих свалках. Лишь с началом Войны Разорвавшейся Луны койоты стали уходить от «цивилизации». Самостоятельный вид образовался за десять лет. Никто не знал, как это получилось. Единственное, что могут предположить исследователи, – огромное количество высвободившейся в боевых действиях магической энергии спровоцировало ускорение мутаций. Это подтверждают и такой факт, как появление северведей – невообразимо крупных, до семи футов в холке и до четырнадцати в длину потомков белых медведей, ставших главными хищниками тундры.
Между всех этих тварей Мессия и суккуб чувствовали себя, мягко говоря, не совсем в своей тарелке. Северведи, например, боялись только огня, на попытки Заны взять их разум под контроль они не реагировали никак. Снежные волки поддавались ментальному воздействию, но при этом совершенно без стеснения ложились рядом с горящим костром. Северо-восточные койоты боялись и «красного цветка», и контроля, но при этом частенько сбивались в настолько большие стаи, что Зана была вынуждена определять вожака и только через него влиять на остальных, пока Сарет этих остальных отгонял горящими углями, насаженными на посох.
Радовало одно – впереди оставалось всего три мили.
«Зана, вставай. Солнце взошло», - телепатический сигнал. Так быстрее дойдёт.
Суккуба встала практически мгновенно, резко вскочив с земли, ставшей нашей паре постелью.
- Что?
- Нам пора идти, если к закату мы хотим быть в замке Грейхаунд.
- Тогда пойдём. Собирай угли, они ещё пригодятся.
Замок Грейхаунд, 10.15.
Лаграиз не спал уже давно – он вообще очень редко спал много. И зимой полуэльф из-за этого очень сильно страдал: в темноте он видел едва ли лучше своей матери. Да, его отец прожил в подземельях около четырёх сотен лет, но одно поколение – это чудовищно мало для появления изменений, ориентированных на приспособление к новому образу жизни. Если бы в положении тёмных эльфов оказалась группа людей, то они, вне всяких сомнений, уже давно стали бы слепыми. Здесь можно было бы привести в пример гномов, но их подземелья всегда освещались огнями – это Лаграиз заметил ещё во время Гримхеймской кампании 994 года, когда силы демонов, захватившие территорию Подгорного Королевства, были зажаты и уничтожены на севере гористого полуострова.
Что же до барона Медведя, то он вынужден был пользоваться магическим светом: благо, что по магии Природы Изабель подобрала ему хорошего учителя. Это был, наверное, лучший элементалист Асхана, правитель Лиги Серебряных Городов – Зехир. Ученику, конечно, до учителя было далеко, воинские гены матери сказались, но граф-регент старался учиться и, в конце концов, успешно сдал экзамен в Аль-Сафирской академии на звание мага Призыва третьего разряда. К его чести, второй разряд присуждался только членам Круга, а первый и вовсе имел право носить только Архимаг, глава государства, и только если специализировался на этой школе.
Под слабым светом магической свечи Лаграиз занимался делами герцогства – своей ежедневной рутиной. Когда народ отдыхал, полуэльф работал, не покладая рук, – удивительный пример работоспособности среди имперского дворянства.
Хотя, конечно, несколько дней в году он уделял и себе – праздник Новой Луны был в их числе. В эти дни мужчина праздновал, как и все, – наряжал с Изабель ёлку, готовил блюда к новогоднему столу. От слуг они отказались с начала войны. Род Грейхаунд никогда не был богатым, а тут ещё и на армию стало уходить слишком много – не до роскоши, тем более, что из всей династии остались только два человека – мать и сын. Когда война закончилась, заново нанимать никого не стали. В итоге во дворце, помимо Лаграиза и Изабель, проживала лишь чета Большеягодниковых, чьи предки служили ещё герцогам Второго Затмения, но им было пожаловано дворянское звание и они стали «главными управляющими замка». От зарплаты отказались сами, и, по факту, стали полноправными жильцами поместья.
Что же до Лаграиза, то он уже успел втащить специально заготовленную ель в поместье и установить. Наряжали её, как правило, с закатом солнца, прямо перед самым празднеством. Принёс полуэльф также и гирлянды, мишуру, игрушки. С чувством выполненного долга он удалился в свою комнату где, за чашкой кофе, налитого Ферги, главой семейства Большеягодниковых, принялся за написание мемуаров, посвящённых своему участию в Войне Разорвавшейся Луны.
Раилаг тоже не спал. Он сидел на ложе рядом с ещё не проснувшейся, лежавшей на боку Изабель, перебирая волосы герцогини. Взгляд его был направлен в окно, на заснеженные леса окрестных земель. О чём думал тёмный эльф? Неизвестно. В мысли к нему можно было заглянуть, только обладая даром телепатии. Понять сына Туидханы по его поступкам было очень тяжело. Наверное, даже практически невозможно. Никто не знал, что он сделает в следующую секунду. Мог убить, мог пощадить. Наверное, годы пребывания в Шио и сделали его столь хаотичным, столь похожим на Дракона Хаоса – Ургаша. А уж что было на уме… Этого точно не знал никто. Думы Драконьего Рыцаря были столь же сумеречны, как и его первая покровительница – Маласса, воплощение Тьмы.
Изабель проснулась, перевернулась на спину. Потянулась, зевнула. Открыла глаза, села.
– Любите вы, люди, всё делать по очереди.
– Как можем, ничего уж поделать с этим нельзя. Я же молчу, что ночью вы с Лаграизом ходите на пару по замку и заснуть не можете, а днём глаза еле открываете, - Изабель, пристально посмотрев вперёд, резко сменила тему. – Где, Ургаш побери, мой завтрак? Где зелье, призванное избавлять меня от проклятия Разрушения?
– Они позади тебя.
– Если кто после этого скажет, что мне не повезло с мужем, – убью на месте. Спасибо, любимый.
Последовал поцелуй в щёку. Изабель перекинула ноги и развернулась лицом к столику, чудом уцелевшему во время недавнего разгрома комнаты, на котором стояли уже привычные чашка кофе, щедро разбавленного зельем, и блюдо с овсяной кашей.
– Яичницу ты так и не научился готовить, но мяса же у нас полны закрома. А ты всё с этой овсянкой носишься.
– Мясо у нас на обед, извини. В вашей кулинарной книге ничего толкового для мясного завтрака нет. Готовил то, что было.
– Значит, ты не в той книге смотрел. Подожди здесь.
Вскоре в коридоре послышалось: «Лаграиз! Куда ты дел рецепты?». Ответа Раилаг уже не слышал. Изабель вернулась через две минуты с двумя маленькими книгами, совершенно не похожими на ту гигантскую тысячестраничную, что тёмный эльф видел на кухне.
– Где ты их нашла?
– С утра главный повар в нашем доме – это не Хельга, а Лаграиз. Пока мы, люди, спим, он бодрствует и готовит еду на весь замок. Ну разве что Ферги наливает ему кофе иногда, когда его замучает бессонница. Так что всё, что относится к утренней пище, – это к Лаграизу. Ешь давай, остынет ещё.
Тундра Востока, 13.00.
– Что нам известно?
– Что портал охраняют орки и что он ведёт прямёхонько в замок Грейхаунд.
– Вопросы?
– Как избежать жертв?
– Вариант первый. Отвлечь и быстро забежать в портал.
– Не подойдёт. Отвлекать нечем. Здесь пустошь кругом. Вариант с камнем не пройдёт, они всё же не циклопы.
– Вариант второй. Орков, как нам известно, немного. Ты возьмёшь под контроль одного из них, я наложу «Чары» на второго. Пока остальные поймут, что произошло, мы уже будем в Империи.
– Попробуем. Если что, готовься воспользоваться призывом фантома. Ну, насчёт «три».
– Стой. Посмотри вон на того орка. Тебе он не кажется знакомым?
– Не может быть!
– Всё возможно. Я же его так и не добил, просто свалил на землю и ударил по голове, чтобы его соратники поверили, что он мёртв.
– А посмотри, кто рядом с ним. Это, случаем, не тот, которого ты от гоблинов спас? Как его звали?
– Урог.
– Итак, двое из шести уже могут встать на нашу сторону. Четыре на четыре. Почти что пятьдесят на пятьдесят. Неплохо, а?
– Да уж. Ну что ж, тогда попробуем поговорить. – С этими словами Сарет поднялся из травы и прокричал: – Аратрок! Урог!
Орки удивлённо переглянулись:
– Демонова кровь… Клянусь Небом, не ожидал.
– Аратрок… Это тот человек, который освободил меня в Храме Паука. Избавил от унижения быть съеденным какими-то гоблинами.
– Что ж, он, видимо, хоть и наполовину происходит от Ургаша, но благородства не лишён. К тому же, он воин чести. Я встречал очень мало таких даже среди детей Порядка. Он не стал убивать меня, просто оглушил, чтобы мои воины поверили, что я мёртв. Жалко было, когда его убили. Рассказали мне тогда, что подло убили, в спину. Не заслуживал он такой смерти. Тем более, на шипе, как преступник.
– А что стало с убийцей?
– Он же его потом и прикончил. В честной схватке, лицом к лицу. Потом, правда, уничтожил Череп Теней… Но я не думаю, что он сделал это из злых побуждений, желая власти или богатства, – просто хотел выполнить долг сына. Несчастный, не ведал, кому отдавал этот долг.
– Вы что там, заснули? – раздался голос Мессии.
– Ну что, братья, будем с ним сражаться? Лично я возражаю. Он воин чести и свои грехи искупил.
– Он спас мне жизнь, щитом оградил от гоблинов. Таких мы убивать не в праве.
Остальные орки отряда единодушно высказались о том, что Сарета убивать не стоит, наоборот – принять и выслушать.
– Демонова кровь! Ты можешь присоединиться к нашему костру. Ты один?
– С девушкой.
– Так где же она?
– Здесь. Но существует одна проблема… Она… суккуб.
– Клянусь честью, мы не тронем её. Пусть тоже присоединяется.
– Зана, вставай.
Суккуба поднялась из травы, и они направились к оркам. Заговорили о прошедших событиях. Аратрок после ранения и до самого начала Войны Разорвавшейся Луны лежал в лазарете. И лишь с началом конфликта орк вновь возглавил свой клан. На протяжении следующих десяти лет он побывал в самых «горячих» точках и вот, наконец, в его жизни наступил более спокойный период – возвращение в охрану. Вместе с ним сюда, к порталу, прибыла и старая гвардия – самые близкие товарищи, с которыми он защищал ещё Храм Паука. Присоединился и освобождённый Урог. В общем, разговор обещал быть длинным, но до заката солнца оставалось ещё два часа…
Замок Грейхаунд, 13.40.
В комнате Лаграиза раздался звонок. В замок прибыл неизвестный гость – Новая Луна была неприёмным днём, следовательно, никого не ждали. Кто же добрёл до герцогского дворца в столь странное время?
Полуэльф выглянул в окно. На дневное зрение он никогда не жаловался, но высмотреть кого-либо через всю площадь Грейхаунд было делом весьма сложным. Единственным, что сумел распознать граф-регент, было то, что гость – девушка или женщина. «Странно. Фрида с Дунканом приехать не обещали, у Зехира сейчас полным ходом идёт подписание документов об объединении с Игг-Шайлом в конфедерацию, следовательно, Илайя с ним. Вульфстен со своей женой и Готай с Куджин приехать не смогут, у них свои празднества, а уж на королевскую чету Ироллана и подавно нам рассчитывать не стоит».
При слове «Ироллан» у полуэльфа сжались кулаки. Пять лет тому назад, в начале Гримхеймской кампании, он уже воевал бок о бок с Файдаэном. Ещё при встрече эльф продемонстрировал своё отношение к сыну Изабель, проигнорировав того на встрече командующих фронта. А ночью девятого числа месяца одиннадцатого – Мерцающей Луны – у костра Файдаэн начал в привычной своей манере оскорблять мать Лаграиза, упрекая её в начале этой войны и в рождении Тёмного Мессии.
***
– Файдаэн, заткнитесь, иначе…
– Что ты сделаешь, щенок? Вызовешь меня на дуэль?
– А почему бы и нет? – перчатка брошена. – Вызываю. На клинках. Для честной схватки. Любите вы, эльфы, вызывать всех на стрелковую дуэль, где гарантированно выигрываете. Посмотрим, чего вы стОите в настоящей битве.
Дуэль состоялась здесь же. Лаграиз выхватил «Сталь Теней» и бросился в атаку. Его соперник сражался «Танцующей Смертью». Он был прекрасным бойцом на кинжалах, и полуэльф отчётливо понимал, что победа не гарантирована. Но он дрался за честь своей матери – и от этого вихрь его ударов становился всё сильнее, превращаясь в настоящий ураган. К тому же, спустившаяся ночь сделала «Сталь Теней» практически невидимой, и Файдаэну становилось всё тяжелее отражать выпады противника. И вскоре Лаграиз, особенно ускорившись, нанёс смертельную череду ударов. Вытерев кинжалы о дерево, он отчеканил:
- И так будет с каждым, кто посмеет хоть словом оскорбить мою мать!
***
Сын Раилага спускался по винтовой лестнице вниз. Шаг его был спокоен и размерен. Он никуда не спешил: ёлку начнут наряжать лишь с закатом солнца, что до незваной гостьи, так это целиком и полностью её проблемы, если она не оделась согласно времени года. А если одета – то подождёт, не замёрзнет.
Аккуратно и медленно Лаграиз шёл по плацу: лёд сковал площадь, а сломать руку или ногу прямо на глазах у девушки ему не очень хотелось. Всё-таки в его жилах текла герцогская кровь.
Наконец, он дошёл до ворот. Незнакомка откинула капюшон. Перед глазами полуэльфа предстало удивительно знакомое лицо. Вот только он не мог вспомнить, чьё это лицо. Где-то он её уже видел.
- Добрый день. Цель вашего визита?
- Лаграиз…
Голос. Теперь картина сложилась окончательно. Он точно понял, кто это. Боевой маг его группы – Линна.
– Линна? Что ты здесь делаешь?
– Мне некуда больше идти. Стоунхельм был разрушен до основания в той битве, герцогства Сокола нет уже и в помине. Из всех своих сослуживцев, вернее, из тех, которых я помню и с кем расставалась десять лет тому назад, я знала только, где живёшь ты. Впустишь?
- Конечно, входи.
Граф-регент отпёр засов, затем ключом открыл замок и лишь потом раздвинул огромные ворота.
- Пойдём в замок, хоть накормлю тебя. Держись за меня, здесь скользко.
Взяв Линну под руку, Лаграиз столь же аккуратно, как шёл сам несколько минут назад, повёл гостью в замок.
Обеденный зал замка Грейхаунд, 14.05
– Ваше мясо, сэр, – Хельга подала к столу мясной бифштекс. Раилаг с нескрываемым удовольствием набросился на еду.
– Не торопись, это тебе не яичница Лаграиза. Хельга – кулинар, она училась у Талонгардских поваров, когда я была императрицей…
Дверь в обеденный зал отворилась, прерывая Изабель. Это был Лаграиз, но он не прошёл дальше порога.
– И чего застыл?
– Мам, я… не один.
– Так, и кто же она?
– Линна Сокол, боевой маг моей группы.
– И в чём же дело? Заходите.
Полуэльф и девушка, всё так же под руку, прошли к столу и сели рядом. Изабель и Раилаг улыбнулись друг другу. Вскоре Хельга принесла оставшиеся порции, и все приступили к трапезе. Солнце уже было на закате.
Вдруг снова зазвучал звонок.
– Кто-то кого-то ждёт?
– Нет.
– Тогда открою я, – Изабель выглянула в окно. – Мужчина и девушка. Линна, с вами был ещё кто-то?
– Нет.
– Странно. Тогда кто же это? – с этими словами женщина направилась к воротам.
– Кто вы? Почему вы пришли сюда?
– Я…
– Любимый, позволь сказать мне. Леди Изабель, просим только об одном – не гоните нас. Нам больше некуда идти. Этот молодой человек – тот, на кого вы, скорее всего, до сих пор держите зло. Тёмный Мессия Асхана.
Изабель, ничего не отвечая, отперла ворота.
– Изабель… мама, я… я виноват перед тобой уже тем… – на глазах Сарета выступили слёзы. – Виноват тем, что… что родился, а своей жизнью я лишь продолжал обесчещивать твоё имя, но… прошу тебя, прости меня. Если бы у меня был выбор… я бы родился мёртвым. Жизнь для меня больше не имеет никакого смысла, и я прошу тебя… прими меня… мне больше некуда идти и… нечем жить. Я пришёл сюда… Не для того, чтобы портить тебе жизнь… Кроме тебя, у меня никого родного нет… Ни отца, ни воспитателя – они мертвы. Мама… прости меня за всё, что я натворил, – Мессия упал на колени.
– Встань, сын мой.
Молодой человек поднялся, но голова его оставалась всё такой же склонённой вниз, его взгляд сверлил землю.
– Ты… не виноват, – продолжила Изабель. – Мы все – заложники нашей Судьбы.
Не сговариваясь, они обняли друг друга, слёзы потекли по щекам. Прошло несколько минут, прежде чем Изабель отпустила своего блудного сына:
– А девушка? Она кто?
– Это… суккуб, Зана, – вытирая рукавом слезы, произнёс Мессия. – Она несколько раз спасала мне жизнь за последние десять лет.
– Вот уж точно день воссоединений. Пойдёмте в замок.
– Линна?
– Сарет!
Молодые люди бросились друг другу в объятья, полудемон на радостях закружил девушку на руках. После нескольких секунд порыв радости схлынул, и он поставил её на ноги. Зана ухмыльнулась.
– Какая идиллия. Да уж, леди Сокол, похоже, у вас в персональной охране вместо Сарета теперь Ургаш с Асхой. Сарет, скажи-ка на милость, что ты делаешь?
Мессия ответил ей её же монетой:
– Мы знакомы десять лет. Кажется, я имею право так с ней обращаться?
К ним подошёл Лаграиз – на его лице, казалось, не было никаких эмоций. Приблизившись к Сарету, он заговорил так же нейтрально, как и выглядел:
– Ну здравствуй, братец. Лаграиз Грейхаунд к твоим услугам.
Мессия неуверенно протянул брату руку. Тот ухмыльнулся, пожал её, приобнял Сарета за плечи – приветствие, достойное близких друзей, – и произнёс:
– Ты мой брат, Сарет. Нас с тобой носили в одной утробе, и мать у нас с тобой одна. Она тебя приняла, значит, приму и я. К тому же, лично я против тебя ничего не имею. Ты исполнил своё предначертание, и никто в этом не виновен. Такова была твоя судьба. Теперь она привела тебя к нам. Пройдём к столу.
За столом их уже ждал Драконий Рыцарь Ургаша и Малассы – Раилаг. Пока пятеро – мать, её сыновья и их девушки – проходили к столу, он молчал. Сарет уже начал было переживать, но тёмный эльф вскоре развеял тревожную обстановку.
– Тридцать лет за тобой гонялся, а ты сам пришёл. Как там пелось? «Ты пришла, меня нашла, а я растерялся?» Вот-вот, это про нас с тобой. Ладно, не убивать же тебя теперь – вреда ты никому не причинишь, да и не причинил бы, если бы у одного болвана хватило мозгов сообщить Драконьим Рыцарям, что он вычислил твоё местонахождение. Но нет, он же герой, он хотел в одиночку тебя обезвредить… Первая беда любой страны и любого мира – дураки. А ты… Изабель тебя приняла, значит, свой главный грех и грех твоего отца ты искупил. И если ты заслужил её прощение, значит, весь остальной мир тебя тоже простит. Я уже простил, и Рыцари тоже. Если захочешь научиться управлять своей силой, я могу тебе помочь. Не зря ж я считаюсь генералиссимусом Ордена. Что до твоей подруги, то она уж точно ни при чём, я уверен. Зана – хорошая девушка, иначе бы мой древний враг, не буду упоминать его, не бродил бы до сих пор по просторам Асхана, а Изабель не сидела бы здесь. Именно Зана помогла мне проникнуть в Цитадель и вынести твою матушку оттуда. Так что мы ей многим обязаны.
Все сели за стол. Сарет спросил:
– Линна, а как ты спаслась из Некрополя?
– В использовании ледяной магии ты, по-видимому, был не очень искусен, поэтому заморозил меня ненадолго. До того самого момента, когда демоны были освобождены. К счастью, я знала все тайные лазы Стоунхельма. Уйти в канализацию было просто. А дальше я открыла портал и вскоре была в расположении войск Порядка.
– Было бы проще…
– Да, я совершила тогда ошибку, когда бросилась на тебя. Я поняла, что демоны точно такие же, как мы, только к концу войны.
– А жаль. Вдвоём бы мы уговорили его не освобождать Кха-Белеха, и жить всем стало бы гораздо проще.
– Тем не менее, наши судьбы сплелись по-другому. Вот взять Лаграиза. Если б я не открыл Врата, то он бы не повстречал Линну.
– Да, я как раз хотел сказать. Хельга, вино! – пока служанка несла бутыль, полуэльф продолжил. – Прежде всего я хотел бы выпить за тех, без кого наша жизнь была бы серой и скучной, – за вас, Изабель, Зана и Линна!
– За тех, без кого нас бы не было на свете, – за наших матерей. И особенно – за мать-героиню. За тебя, мама! – поддержал брата Мессия.
– За того, кто связал наши судьбы воедино, – за тебя, Сарет! – присоединилась Зана.
– За того, кто держал нас вместе, пока не пришёл Сарет, – за тебя, Лаграиз! – продолжил Раилаг.
– За нашу радость в преклонные лета – за наших детей! – добавила Изабель.
– Мы многое пережили вместе, и за это время многое в нас изменилось. Я научилась понимать, что нет только добра и только зла, что жизнь не делится на чёрное и белое. За тех, кто помог мне это осознать – за вас, Сарет и Лаграиз! – закончила Линна.
После того, как рюмка вина была выпита, начались поздравления. Сарета поздравляли с возвращением в семью, Изабель – с прибытием блудного сына, Раилага – с исполнением его задачи о нахождении Тёмного Мессии. Даже Зана и Линна забыли старые распри и на радостях разговорились.
Последняя из Соколов, однако, вскоре вышла на балкон. Её захлестнул поток воспоминаний. С Лаграизом они познакомились ещё в 990 году, в самом начале войны, когда тот ещё командовал ротой. Она была боевым магом и серьёзно выделялась среди ополченцев, к тому же, работа по организации экспедиций не прошла даром: у Линны появились определённые знания в области тактики и стратегии. Полуэльф заметил это и пригласил её в свой штаб. После того, когда девушка прошла дополнительное обучение, она стала заместителем Лаграиза. И именно в таком положении они прошли всю войну. Рука об руку – командир и его верная помощница. Особенно сильно это проявилось в Гримхеймской кампании. Полгода Лаграиз просидел под арестом из-за убийства Файдаэна, и всё это время Линна получала от него приказы и доводила их до личного состава. Порой именно это помогало их подразделению – теперь уже Третьему Гримхеймскому фронту – одерживать победы. Что же до суда, то он закончился оправдательным вердиктом: дуэль, в которой задевается честь одного из её участников либо его родственника, признавалась законной, как убийство, мотивированное противоправной деятельностью погибшего, при совершении которого преступник не отдавал себе отчёта в действиях. Лаграиз вернулся к войскам. Линна тогда ещё почувствовала: этот полуэльф для неё стал кем-то особенным. Но было ли это взаимным чувством? Там, на войне, он был каким-то слишком холодным. Не замечал? Или не чувствовал ничего, кроме дружеской привязанности?
Заиграл «Последний вальс» – это Ферги Большеягодников взялся за скрипку, уловив настроение, царившее в доме. Дверь балкона скрипнула.
– Линна?
– Лаграиз, я… Наверное, я проведу тут у вас пару ночей и уеду. Вы, конечно, очень гостеприимны, но я не хочу злоупотреблять этим.
– И куда ты поедешь?
– Не знаю… Мои родители умерли давным-давно, единственный родной человек – дядя – погиб десять лет тому назад, мой родной город разрушен.
– Тогда почему ты хочешь уехать?
– У вас – своя жизнь, у меня – своя. Я не хочу мешать вам.
– А кто сказал, что ты будешь нам мешать? Не знаю, как отреагируют остальные, но я… Линна, я совершенно не против, чтобы ты осталась. Надолго. Если захочешь – навсегда. Лично я буду только рад.
– Значит, ты…
– Ты мне нравишься, Линна. Я давно хотел тебе об этом сказать, но на войне было, сама понимаешь, не до этого. И… мне кажется, или я вижу в твоих глазах то же чувство, что ощущаю и сам?
– Нет, тебе не кажется.
Они обняли друг друга, поцеловались. Постояли немного, после чего, не размыкая объятий, направились в зал, где уже танцевали остальные.
Изабель, прижавшись к Раилагу, прошептала: «Я чувствую… энергия, светлая энергия идёт в меня». – «Значит, он снял проклятие и оставил благословение. Круг замкнулся».
Зана улыбнулась Сарету: «Всё же здесь нам будет хорошо. Одиночество, во всяком случае, нам не грозит. Ты счастлив, любовь моя?» – «Счастлив, моя любимая».
IV. Эпилог
А то, что мой мир уничтожен,
Тебя не заботит ничуть.
И, будто от яркого света,
От глаз твоих скрыться хочу.
Бежать бы! да где это слово,
Что крепче чугунных оков?
И жить нам приходится снова,
Себе не найдя двойников...
Пикник, «Себе не найдя двойников…»
Тебя не заботит ничуть.
И, будто от яркого света,
От глаз твоих скрыться хочу.
Бежать бы! да где это слово,
Что крепче чугунных оков?
И жить нам приходится снова,
Себе не найдя двойников...
Пикник, «Себе не найдя двойников…»
1 число месяца Первого Новолуния, 1 год Эры Свободы, 03.00. Блуждающий планетар E95 «Сильвессион», Звёзды.
Звёзды. Звёзды везде. Над тобой, под тобой, вокруг тебя. Они окружили тебя, ты – в их плену. Их свет для тебя привычен, в них нет никакой романтики – той, что обычна для смертных.
Зато есть то, что непонятно ни для одного смертного, – пьянящее чувство свободы. Ничто – ни алкоголь, ни табак, ни опиум – не сравнится с ним. Это так, мелкие удовольствия, развлечение для смертных – для тех, у кого есть деньги и здоровье на это.
А вот свобода – она для всех.
Для демонов, которых уже почти не осталось на Асхане, но которые сумели выжить и теперь – существовать в новом мире.
Для народов Асхана, которые тоже сражались за свою свободу и которые её выстрадали – кровью миллионов жителей планеты омыли, но выстрадали.
Для Богов-Демонов, чьи души были, наконец, высвобождены после падения Кха-Белеха. Для Стихийных Драконов, которые, наконец, избавились от каждодневного страха, что я всё же разрушу свою тюрьму и вернусь. Наивные… Думали, я стану уничтожать мир. Как будто мне в нём, кроме демонов и Асхи, что-нибудь нужно.
Для Сар-Илама, который соединил свою душу в единое целое и теперь живёт где-то на просторах Асхана. Где – не знаю, да и знать не хочу. Главное, что не рядом с Асхой. Мне так спокойней.
Свобода – и для неё, для моей богини, – для Асхи. Она наконец высвободилась из своего кокона, в который сама себя заточила. Кокона, который питал Асхан – и Стихийных, – пока она спала, восстанавливая свою энергию.
Свобода всё ж-таки и для меня. Десятки, сотни, тысячи, сотни тысяч, миллионы лет – я пытался разрушить стены моей темницы – ядра Асхана. Мои беснования передавались моим детям – сначала их возглавил Азкаал, затем за дело принялись Боги-Демоны, и довершил всё Кха-Белех. Они воевали – за меня и свободу воевали и за меня и свободу гибли. Десятками, сотнями, тысячами, миллионами. И вот, наконец, я освобождён. После окончания Войны Разорвавшейся Луны в мире образовался слишком сильный перекос в сторону Порядка – и оковы моей темницы ослабли. Разрушить их, учитывая, что моя сила на тот момент уже полностью восстановилась, было, что называется, «делом техники». Найти слабое место – пробить брешь – принять форму Уроборос – проскользнуть в брешь. Ха, представляю себе, как были разочарованы Стихийные, когда я заявился к ним в Мир Духов на пир по случаю победы над демонами. Жаль только, недолго музыка играла. Моё освобождение опять произвело перекос, на этот раз – в сторону Хаоса. Силы Асхи восстановились одновременно с тем, как я появился в измерении Драконов. Кокон – Луна – был разрушен, и на мир опустилась беспроглядная тьма. Началась наша с сестрой последняя битва.
Мы сражались на всех уровнях реальности – за исключением разве что Кольца Грешников. Поначалу складывалось неиллюзорное ощущение того, что всё повторится снова – и я снова буду заточён. Но в этот раз силы Пустоты благоволили мне. Одержав победу на Асхане и в Космосе, я запер сестру в Мире Духов, после чего обрушился на неё всеми своими силами. И всё равно она была очень, очень сильна. Неделю я пытался обрубить Канал Силы Порядка, и неделю она контратаковала. Но у меня было одно преимущество – мне было откуда черпать энергию, а она в реальном мире уже лежала без сознания здесь, на Звёздах. В конце концов, я одержал победу. Мне удалось обрубить Канал. Счёт стал ничейным, скажете вы? Не совсем. Я смог соединить Каналы и образовать Канал Силы Пустоты. Стал единоличным владыкой Вселенной. Не стремился? Нет. Зачем мне это? Лучше уж я, чем непонятно кто. А то выберут в правители какого-нибудь фанатика, который демонов терпеть не может. Нет, если хотят играть в равноправие, то пускай играют по правилам. Асханом пусть Стихийные и Боги-Демоны занимаются. Если совсем плохо станет, вмешаюсь. А пока – могут порадоваться народовластию. Силы всё равно я им даю.
Что же до меня, то я, пожалуй, займусь тем, что умею и желаю больше всего – буду заботиться об Асхе.
После последней нашей схватки я окончательно перенёс свою штаб-квартиру, свой дом, за Завесу Миров, на Звёзды. Тут безопаснее. Планетные системы пока не сформировались, следовательно, ещё около десятка миллиардов лет убийц на нашу голову не свалится, да и слава Пустоте. Надоели, в Бездну их всех. Четыреста лет бился с одним, чтобы того в итоге какой-то маг отправил на тот свет.
Прекрасно, просто прекрасно. Я, значит, ослаблял его раз за разом, а этот Сайрус взял – и добил. Главное, слава всё равно досталась ему. Эхе-хех, лютня-лютня бардовская, да за что ж им честь ты воспеваешь, а меня проклинаешь? До смешного ведь обидно иногда бывает: взять, например, то же пророчество о Тёмном Мессии. Весь план по реализации лично выработал – безликих подговорил на нарушение ритуала заточения, явился Сар-Шеззару в облике Асхи, продиктовал ему пророчество. Специально выбрал Мессии в матери такую девушку, которую легче всего было бы пленить: не вовремя муженёк её геройствовать решил, а она, обезумев от любви, легко поддалась моим внушениям – теперь я, правда, принял образ Эльрата. Разумеется, Николая Грифона, мужа выбранной мной Изабель, воскресили. Но, увы, неживой правитель никого не устроил. Подослать суккубу одному из тех полководцев, кто направился в Талонгард, не стоило больших усилий. Дальнейшее Кха-Белех и Биара выполнили безукоризненно.
Потом было воспитание Тёмного Мессии. Воспитали его нейтрально. Он не пел дифирамбы Асхе, но и меня не восхвалял. В своей жизни он встретился с двумя девушками, которые олицетворяли два столпа мироздания – Хаос и Порядок. Суккуб Зана и человеческая девушка Линна. К сожалению, одна из них вынуждена была погибнуть. Но какую из них ни выбрал бы сын Кха-Белеха, выигрывал всё равно я. Перекос в сторону Порядка, в случае если Сарет решил бы избавиться от суккубы, Заны, и закрыл врата, высвобождал меня автоматически, перекос в сторону Хаоса – открытие врат и возможная смерть Линны - гарантированно пробуждали Асху.
И снова всё пошло не так. Воспитание в нём милосердия дало не те плоды, которых мы ждали: Мессия не стал убивать Линну. Врата, конечно, открыл, но тот факт, что последняя из Соколов осталась жива, лёг на сторону Порядка. Как итог – отсутствие перекоса в сторону Хаоса. Асха не высвободилась, и пришлось ждать ещё десять лет. В итоге лавры достались господам правителям Асхана, а я снова Дракон Хаоса, бич Божий и прочая, и прочая, и прочая. Хорошо хоть сестру удалось победить, иначе плохо бы пришлось демонам – их ведь могли истребить эти так называемые «воины Света» безумной направленности, их дивизию бы подвесить за ноги и оставить на прокорм воронам, чтобы не повадно было.
Моя судьба в этой ситуации меня уже не волновала: не смогла бы сестричка меня убить, ну а что до заточения – я дракон старый, я своего часа могу подождать. Детишек моих жалко – погибли бы ведь ни за что. Вот это было бы обидно. С другой стороны, это вновь перекосило бы Весы в мою пользу – и тогда Асхе бы точно не поздоровилось. Не говоря уж об Асхане.
Но, видимо, Пустота смилостивилась над миром смертных. Я одержал победу – самую долгожданную и самую тяжёлую.
И Драконица сейчас со мной – хотя Драконица ли она теперь? Божественных сил у неё больше нет. Не знаю, сумеет ли она превратиться теперь или навсегда заперта в своём человеческом обличье? Ей, похоже, всё равно. Мне, впрочем, тоже – самому-то не хочется тратить энергию: слишком много её стало проходить через меня с объединением Каналов Силы, и слишком много стало уходить на поддержание уже сформировавшихся и только начинающих образовываться Звёзд, чтобы тратить попусту. Титул Владыки Вселенной обязывает. Всё, на что я буду использовать те силы, которые мне остаются, – обустройство нашего планетара и поддержание энергии белого карлика, который его освещает. Создам атмосферу, сотворю океан, посажу здесь растения, перемещу животных – и космическая станция АП-1 будет готова к работе.
Мы с Асхой сидим на ложе и любуемся на Звёзды.
– Красиво… Никогда не видела небосвод таким.
– Ты не была здесь?
– Мы не летали сюда в Эпоху Легенд, а потом… потом я лежала в коконе, и меня удавалось пробудить разве что… Ладно. – Пауза. – Ургаш, я… я должна тебе сказать… Похоже, твоя идея с двумя колонистами провалилась.
– Ты…
– Мы, Ургаш. В моём теле теперь живут две души.
Ну да, так, в сущности, и должно было быть. Дерево захотел посадить, дом построил – изволь, рожай ребёнка.
Я поднимаю её на руки и кружу по комнате. Сегодня Судьба наконец-то преподнесла мне приятный сюрприз.