[dreams-of-ashan]

Автор: Zlatoglazka
Фэндом: HoMM 5
Персонажи: архангел/паладин
Рейтинг: NC-17
Жанры: Ангст, Драма, Фэнтези, Слэш (яой)
Предупреждения: Смерть персонажа, ОМП
Размер: Мини
Статус: закончен
Взято отсюда, публикуется с разрешения автора

Колокольчики
Он уже дремал, когда в темноте раздался нежный перезвон колокольчиков, а легкие занавесы окна покачнулись от дуновения ветра – кто-то тихо приземлился на широкий каменный балкон. Фонарь, преднамеренно оставленный снаружи, в знак ожидания гостя, погас от последнего взмаха огромных крыльев и теперь только лунный свет очерчивал силуэт ангела на фоне полупрозрачных штор. Бесшумно проплыв в опочивальни спящего рыцаря – именно проплыв, его ноги не касались мраморного пола – получеловек-полуптица с едва уловимым шорохом сложил белоснежные крылья за своей спиной и приблизился к постели хозяина спален.
− Ты уже успел потушить свечи, а обещал дождаться меня, − бархатный, укоризненный голос ангела заставил рыцаря, почувствовавшего чье-то приближение, улыбнуться, не открывая глаз.
− Ты же знаешь, Леод, я не ценю никакой свет, кроме того, что отражается в клинке и того, что издаешь ты, − хрипло ответил тот.
Леод усмехнулся и снял капюшон белой рясы архангелов, чтобы комната вновь наполнилась мелодией звенящих колокольчиков, а светлые, практически пепельные, волосы распылись по его плечам. Фергас больше не мог сдерживать своего желания увидеть любимого рядом и распахнул аметистовые глаза, которые во мраке ночи казались черными провалами на уставшем от бесконечной войны лице. Крылатый человек присел на край ложа, над которым нависал тяжелый полог, и дотронулся кончиками пальцев до скулы рыцаря. Тот в порыве схватил его руку и силой прижал к своей щеке ладонью, словно Леод должен был вот-вот исчезнуть, а он хотел навсегда запомнить прикосновение прохладных пальцев.
Ангел тихо рассмеялся и его смех, несравнимый по красоте с перезвоном колокольчиков на рясе, серебряными искорками озорства отразился во взгляде Фергаса.
− Ты чуть не убил меня сегодня в схватке, размахивая божественным мечом напропалую, − произнес он шутливо.
Леод напрягся. Как бы легко не относился к произошедшей битве его паладин, она искренне встревожила ангела, стоило только принять боевые позиции врагам. Полчища демонов растут с каждым днем, а опрометчивая леди Изабелль готова жертвовать любыми средствами, лишь бы помочь сэру Николасу восстановить былую власть на их земле. И сегодня, когда с привычным боевым кличем: «Слава Грифону!» началось сражение, крылатый мужчина увидел, насколько возросла сила Красного Короля. Его соратники погибали от раскаленных молотов исчадий Ада, лишались сил под яростными вспышками войск Инферно, а когда огненная стрела демоницы задела верного коня Фергаса, Леод подумал, что жизнь каждого из них не стоит и выеденного гроша, за который они нанимаются в городе. Страх за любимого человека усилил боевой дух, и архангел крушил всех на своем пути, не позволяя нежити и на шаг приблизиться к рыцарям. Другие одиннадцать архангелов взяли с него пример, и началась взаимовыручка – они воскрешали погибших паладинов, а конница лечила их раны.
− Фергас, ты не должен так спокойно реагировать на каждодневные столкновения с подчиненными Короля.
Лицо мужчины стало каменным, он выпустил ладонь крылатого человека и медленно подтянулся на руках, усаживаясь, чтобы его глаза оказались на уровне серых, сияющих небесной силой, глаз собеседника.
− А что я должен делать? Поднимать бунт против леди? Или может с позором бежать от призыва к борьбе с этими ублюдками?
− Послушай, я уже множество раз повторял, что мы никто в этой затяжной войне. Убитые сегодня восполнятся приобретенными завтра всего за пару золотых, на которые мы пытаемся кормить свои семьи. Нам твердят, что мы рождены, чтобы воевать: нас с детства учат искусству меча, в нас воспитывают чувство пассивности, чтобы не перечить человеку, старшему по званию, мы, как молитвы, заучиваем формулы заклинаний, лишь бы очередная схватка не окончилась поражением. А ведь мы рождены, чтобы жить.
С каждым словом лицо рыцаря ужесточалось все сильнее. Ему было больно слышать подобные речи, ведь все прожитые им годы и состояли из преданности воинскому долгу, стремления защитить леди Изабелль и желания искоренить существование темных сил. А Леод вот так запросто предлагает ему отказаться от всего, чем существует воин, выкинуть большую часть мозаики витража, оставив уродливые просветы.
− Мы не пешки в этой шахматной игре, ясно? – Фергас поддался вперед и ангел невольно отшатнулся, потому что луна залила своим бледным светом лицо паладина, испещренное шрамами. – Леди ценит нас не меньше своих личных рыцарей, мы все важны для нее, именно мы приносим ей победу. Если бы я не был нужен госпоже, я бы не получал кусок хлеба в таверне или кружку эля в праздный день. Она благодарна нам, а большего мне и не нужно.
Мужчина устремил свой взгляд в сторону окна, лишь бы не видеть досады и смятения в глазах прекрасного ангела, не по годам юного и так сильно им любимого. Юношеский профиль Леода четко прорисовывался в сумраке опочивальне, и рыцарь понимал, насколько сильно велико его расстройство, но уверенный в своей правоте Фергас не желал идти на уступки.
− Я так боялся за тебя сегодня… − грустным эхом отозвался крылатый слуга леди, проводя прохладной ладонью по лбу насупившегося паладина и отводя в сторону темную челку. – Мне было страшно. А если ты умрешь? Что, что я тогда буду делать?
− Жить дальше. И сражаться, − ангел только глубоко вздохнул.
− Давай сбежим. Ты слишком дорог для меня, чтобы потерять тебя в какой-то битве, цель которой на жалкий дюйм приблизить нас к победе. Ты нужен мне здесь и сейчас, ибо на том свете наши дороги разойдутся навсегда.
Фергас непроизвольно дернулся, понимая, что позабыл эту истину. Архангелам путь сразу к Богу, где их ждет перерождение и новая, чудесная жизнь на уже наверняка отвоеванной земле, без свиста стрел и предсмертных криков. А ему лежит дорога в Чистилище, оттуда он отправится прямиком в Ад, потому что многочисленные убийства даже на поле боя просто так не прощаются, каким бы милостивым не был Всевышний. Идти и молиться какому-нибудь монаху из рядов Священной Инквизиции, чтобы искупить свои грехи, выше рыцарского достоинства. А знание основ светлой магии и вовсе ничего не решает – просто умение, просто ничтожная необходимость.
− Леод, ты же знаешь, я не могу сбежать. При всем моем желании разделить с тобой вечность наших жизней я… не могу. Я слишком предан своим идеям, я не сумею умертвить их в себе, − теперь пришла очередь Фергаса грустно улыбаться, глядя в волшебные глаза ангела, где плескалась жидкая ртуть.
− Мой отважный грифон, − сын небес горько усмехнулся, осознавая, что все его надежды переубедить воина окончательно потерпели крах.
− Настолько отважный, что решусь поцеловать своего ангела хранителя, не опасаясь кары свыше.
С лукавой улыбкой, мужчина притянул к себе за подбородок Леода, припадая к его по-детски пухлым и нежным губам своими. Архангел готовно впустил юркий язык рыцаря в свой рот и тот специально издал радостный стон, означающий «ну, наконец-то, мы приступили непосредственно к тому, зачем ты сюда пришел» и заставляющий крылатого юношу волей-неволей приглушенно засмеяться уже в процессе поцелуя.
Сладкое томление все длилось и длилось, пока языки продолжали бесконечно переплетаться, то яростно обвивая друг друга, то едва соприкасаясь в порыве нежности. Наконец, Фергас с неохотой, но все же прервал этот танец, учащенно дыша.
− Знаешь, сколько мы уже знакомы, сколько ночей провели вместе, но я до сих пор поражаюсь, как ты умудряешься заводить меня одним поцелуем, − он демонстративно поерзал, от чего бугор под штанами стал только виден только явственней.
− Это особая магия, лорд Райберт, которой обладают лишь высшие светлые существа, − с заумным видом проговорил Леод, тем временем раздевая «лорда».
− Да-а-а-а? – протянул притворном изумлении паладин, помогая избавлять себя от одежды, а заодно и стягивая рясу с ангела, которая расстегивалась на спине, ничуть не мешая большим крыльям.
Колокольчики звенели без конца, пока они не кинули белоснежное облачение в угол комнаты, и полностью обнаженные, не слились в новом поцелуе. В этот раз все было жестче и вскоре жадные губы Фергаса начали терзать сладкую кожу божественного посланника, втягивая ее в рот, облизывая, оставляя красные следы засосов на шее, которые, не успевая посинеть, тут же исчезали, благодаря исцеляющей ангельской силе. Это было непередаваемо – высшие ангелы идеальны во всем, в них нет изъяна, нет брака, которым обычно наделяет природа людей, и даже его прохладная кожа, медовая на вкус, одуряющее пахла жасмином, что рыцарь терял голову от одного ее аромата. Леод, нависающий над рыцарем и широко расставивший ноги, переместился чуть выше и вот уже зубы человека принялись за нежный розовый сосок, кусая его до боли, чтобы по нему следом в извиняющемся жесте прошелся язык.
Архангел удивился собственного стона, который внезапно разорвал ночной полумрак, наполненный шорохом, звуками поцелуев и тихим шепотом. Насколько порочным, страждущим и томным вышел звук, словно не светлое существо сейчас растлевал человек, а ветреная девица подала звонкий голос от прикосновения к самой заветной точке ее тела. Собственно, Фергас и сжимал в кулаке пульсирующий член Леода, лаская его по длине плотным обхватом ладони. Грубая кожа руки, в мозолях от рукояти меча, только добавляли остроты ощущениям, и Леод страстно выгибался, запрокидывая голову, словно так было легче дышать, а мужчина тут же принимался покрывать шею и подбородок любимого новыми поцелуями.
− Постой, прошу…
Когда ангел получил передышку, он тут же скатился к ногам слуги Грифона и обхватил губами его напряженную, горячую плоть. Этот трюк всегда проходил и, задохнувшись, Фергас поддался бедрами вперед, чувствуя, как член погружается во влажный рот. Дитя неба не заставило долго ждать и начало старательно обсасывать головку, то заглатывая член, то выпуская его и поглаживая рукой. И казалось, это не кончилось бы никогда, и паладин продолжал бы жарко стонать, что было бы усладой для ушей ангела, но теперь слабый шепот человека погряз во тьме:
− Хватит… Хватит, остановись.
Успевший согнать первое марево вожделения, застилавшее мир темной пеленой безумия, Леод ласково улыбнулся.
− Ты уже готов?
− Более чем, − хрипло отозвался Фергас и раздвинул ноги.
В сверкающих, подобно драгоценным камням, глазах архангела, отразилась печаль, но испарилась в тот же миг, когда смазанный розовым маслом член, до упора вошел в разработанный предшествующими ночами анус мужчины.
− Всевышний, как я хочу ощутить тебя в себе… − отчаянно простонал Леод, цепляясь за плечи рыцаря, а тот только безвольно ответил, и досады в его голосе было больше, чем остережения:
− Табу…
Табу, смысл которого заключался в том, что если человек надругается над ангелом, который пусть даже добровольно, будучи влюбленным, позволит партнеру это, будет считаться падшим. Его лишат крыльев, где содержится вся магическая мощь, он потеряет связь с небом и отправится в вечное изгнание, как пятно на репутации Бога. Леод говорил, неоднократно, что ему все равно, что он пойдет на такую жертву ради своего паладина, но тот слишком ценил их положение в обществе и постоянно напоминал ангелу о запрете. И не оставалось ничего, кроме как самому довольствоваться телом человека, вместо того, чтобы душой и сердцем отдаваться ему. А ведь так хотелось…
Кутерьма продолжалась, первые осторожные движения были благополучно оставлены в прошлом, после того, как Фергас дал понять, что не испытывает ни толики боли, и подчиненный выси все сильнее и сильнее вбивался в рыцаря. Где-то на периферии сознания мелькнула ироничная мысль, что ангел, надругавшийся над человеком это еще хуже, но уже через секунду ее смело удовольствие и Леод продолжал ускорять движения. Рыцарь дрожал от контраста температур, когда прижимавшийся к нему архангел снаружи оставался прохладным, а внутри Фергаса бушевало самое настоящее пламя, и оставалось только поражаться необычной физиологии крылатых существ, хотя сейчас паладина это интересовало меньше всего.
Внезапно крылья, как часть тела ангела, которыми он мог осознанно управлять, а не задействовать только для полетов, как многие думали, раскрылись и накрыли два извивающихся тела. Нежно оперение скользило по телу мужчин, приумножая их ощущения во много раз, и вскоре оба начали терять связь с реальностью – остались только стоны, движения и чувство всепоглощающей любви, именно любви, а не похоти. Желание сблизило их на первых шагах, а вот само трепетное чувство стало раскрываться только под финал, словно крылья за спиной Леода.
Перед тем, как увидеть мир, разразившейся цветными вспышками, Фергас успел утянуть любимого в жадный поцелуй, и громко стоная ему в рот, бурно излился. Леод содрогнулся, ощущая, как сокращается кольцо мышц вокруг его члена и кончил следом, пачкая простыни горячей спермой. Человек с замиранием сердца переживал эти мгновения, потому что осознание того, что в тебе сейчас есть частица твоего любимого, было самым прекрасным на свете.
Чтобы отдышаться потребовались пару минут, и Фергас обнимал своего хранителя, поглаживая его по спине и крыльям, зарывая пальцы в пепельные волосы и умиротворенно вдыхая в себя воздух. Ангел был благодарен ему за эти минуты, ведь паладину приходилось терпеть на себе его вес, а он был не малым из-за крыльев, да и выйти из мужчины следовало сразу по окончанию, а он позволил себе расслабиться. Но, кажется, Фергас не был против и Леод растягивал телесное томление, наслаждаясь близостью ставшего ему родным человека.
Наконец, истома перестала наваливаться десятитонным грузом, и архангел скатился в сторону, укладываясь так, чтобы он и его крылья не испытывали неудобства. Рыцарь лежал рядом с закрытыми глазами и улыбался, зная, что Леод любуется им.
− Знаешь, − неожиданно нарушил молчание Фергас, что божий посланник не сразу сориентировался в потоке лениво куда-то плывущих мыслей. – Нам надо попробовать это в воздухе!
− Что??? – собственно, Леод этим воздухом и поперхнулся, примерно представляя, о чем идет речь, но наивно надеясь на другое. – Что попробовать?
− Как что? Заняться любовью! Ты же умеешь зависать в воздухе, без взмахов крыльями, я знаю, − теперь, Фергас наблюдал за пылающим от смущения лицом ангела из-под полуопущенных ресниц.
− Ни за что! Ты что с ума сошел? А вдруг… а вдруг я тебя уроню? А вдруг нас увидят? Идет война, а ты о тако…
− Все, все! Я понял, − поток негодования прервали пальцы, зажавшие рот архангела, пока их обладатель весело улыбался. – Завел серьезную дудку про войну. А вообще, я не думал, что ты рассмотришь это всерьез, я просто сражен на повал, Леод, − он убрал ладонь с его губ.
− Хватит паясничать. Завтра будет с кем сразиться… − но настроение небесного существа уже успело упасть, стоило ему подумать о битвах, и, кажется, даже шутки Фергаса не могли его поднять на прежний уровень.
− Прости, − смиренно сказал мужчина, поняв, что он переборщил. – Но ведь это будет только утром, а у нас впереди целая ночь. Так?
− Так, − Леод улыбнулся кончиками губ, но магическая душа чувствовала, что если завтрашний день неумолимо грядет, то следующего может и не быть.
* * *
Солнце украшало небо кровавыми подтеками, когда они возвращались обратно в город на закате дня. Лошади, размеренно цокая стальными копытами, плелись по выстланной камнем дороге, уставшие мечники приглушенно гремели железными латами, монахи на ходу лечили задетых стрелами врага арбалетчиков. Процессия растянулась на десятки метров, но утомленные сегодняшними битвами войны, не желали ускорять ход, чтобы быстрее добраться до своих теплых постелей, любимых женщин и долгожданного отдыха.
Красный свет сгущался в воздухе все сильнее, словно заходящее, смертельно раненое, солнце обливалось потоками крови, которые стекали с его круглых боков за горизонт, а некоторые ее брызги марали темнеющее небо. Длинные тени, отбрасываемые солдатами, конницей и повозками на землю, залитой застывающей медью, больше походили на монстров с гобеленов, изображающих силы Инферно, чем на обычные человеческие силуэты. Когда поредевшее войско дошло до главных городских ворот, последний солнечный луч провалился за холм и сумерки начали давить на головы уставших от войны.
В городе ждал смех. В городе ждал праздник победы. В городе ждали костры.
− Фергас, пойдешь в трактир? Говорят, в честь нашей доблести, которую мы проявили сегодня, нас ждет бесплатная медовуха.
− Нет, Игорь. Я, пожалуй, сразу спать.
− Ну, как знаешь, − рыцарь хлопнул его по плечу, передавая своего верного коня оруженосцу.
Костер рядом затрещал, и в темное небо взлетели искры. Паладин не последовал своим словам, направился к повозкам, которые стояли в стороне от общих масс народа, радостных слез жен и веселья. Словно люди боялись подходить к ним, боялись узнать, что кроется за белым полотном, которое накрывало каждую из них. Никому не хотелось узнать, что кто-то из друзей или близких погиб.
Фергас отодвинул в сторону плотную занавесь и обвел рассеянным аметистовым взглядом лица мертвых соратников, навеки застывшие и безмолвные. Удивительное спокойствие охватило их бледные черты, словно они были счастливы, что никакие проблемы отныне не заботят их, словно смерть подарила им то, что не мог дать людям Бог, посчитав детей своих и так слишком богатыми. Скоро с убитых снимут кольчугу, заберут шлема и отправят их в Чистилище, через пламя разгоравшихся костров. Но, то будет позднее, темной ночью, чтобы спящие дети, не слышали мольбы и рыданий покинутых.
Рыцарь жалел, что Леод сейчас не лежит здесь счастливый и умиротворенный. Ангелы исчезают сразу, и прекрасное лицо Леода было искажено страданием, когда он в последний раз взмывал в небо, а колокольчики на рясе пели тоскливо.

* * *
Рассвет следующего дня известил пронзительный детский крик в одних из крестьянских хижин. Это был первый звук, первый вздох, первая секунда жизни маленького ребенка.
− Гризель, смотри у мальчишки то крылья!
− В семье не без урода, − лишь сплюнула на грязный пол сварливая старуха и вышла.
− Какие красивые глазки. Словно два серебряника, − проворковала Сора, держа на руках новорожденного сына.
Молоденькая деревенская шлюшка была благодарна тому безымянному господину, что провел с ней ночь. Ей так был необходим свет, который он излучал одним только взглядом, ее заблудшая душа желала спасения, она тянулась к тому ангелу, как умирающий цветок к солнцу. И господин дал ей самого прекрасного мальчика на свете.
− Такой чудесный малыш, − местная акушерка любовалась прекрасным чадом. – Сора, какое имя ты выберешь для него?
− Леонид, − твердо произнесла бывшая блудлянка, счастливо улыбаясь затихшему младенцу. – Подобно льву он растерзал мое темное прошлое, подобно льву, когда-нибудь он также войдет в чужую жизнь.
Мальчик моргнул, взмахнув пепельными ресницами, и улыбнулся матери в ответ.