Жанр: Стеб.
Предупреждение: обоснуй тут не пробегал.
По заявке: Раилаг/Файдаэн. У этой парочки любовь – большая и светлая. И весь Асхан давно уже смирился с этим. Все бы хорошо, но оба хотят быть снизу. Вопрос сам собой не решится, поэтому эльфы идут спрашивать совета к сэру Годрику, как к самому рассудительному в собравшейся компании.
Деликатный вопрос
Деликатный вопрос
Сначала в палатку уверенным шагом заявился Раилаг. За ним чуть смущенно просочился Файдаэн, и сэр Годрик побледнел и схватился за сердце.
Нет, он ничего не имел против, он даже привык. Почти. Но... Когда эти двое где-то там. Подальше.
Он был искренне благодарен Файдаэну за то, что тот освободил его из тюрьмы. Был благодарен и Раилагу за то, как яростно тот защищал леди Изабель. Он уважал и ценил их – каждого по-отдельности. Но вот вместе! Свет Эльрата! За какие грехи он в старости должен быть свидетелем извращений, которым придаются его... друзья?
Первый раз наткнувшись на эту парочку где-то на краю лагеря, он глазам своим не поверил. Рядом, со свистом втянув в себя воздух, выругался Зехир.
– У-ужас какой, – выдавил старый рыцарь.
– Ага, – согласился маг. – Я из-за них Оре двух любимых големов проспорил! Она мне давно говорила, что между ними что-то есть, а я все думал, что Раилаг в королеву Изабель влюблен.
Годрик посмотрел на Зехира с таким же ужасом, как и на эльфов, и предпочел убраться, пока не услышал еще чего-то, совершенно неподобающего его старческим ушам.
Постепенно об отношениях этой странной пары узнал весь лагерь. Кажется, обоих предводителей едва не разорвали на куски собственные армии. Но со временем привыкли. Тем более что влюбленные ни на кого просто не обращали внимания: слишком поглощены были друг другом. Эльфийские менестрели уже слагали песни об их любви, маги, посмеиваясь, намекали на какие-то... средства – Годрик в ужасе затыкал уши от таких разговоров, – даже в его собственных войсках поговаривали, что Эльрат его разберет, может, раз такие чувства, так и того...
Он смирился, стараясь просто не обращать внимания на то, что творится под носом. И вот эти двое заявляются в его палатку – с таким заговорщицким видом, что...
Файдаэн оправдал его худшие опасения.
– Сэр Годрик, – начал он, просительно глядя в лицо рыцаря. – Простите, за подобное вторжение, но нам очень нужен совет... несколько деликатного свойства, и нам просто не к кому больше обратиться, вы единственный, кому мы оба готовы довериться в достаточной мере, чтобы...
Годрик уже был бледен, но во время речи Файдаэна он прямо-таки позеленел. Увидев это, Раилаг торопливо оборвал рейнджера:
– Файдаэн, перестань, так ты сэра Годрика до смерти засмущаешь. Сэр, прощу прощения, но я буду говорить без экивоков. Мыс Файдаэном любим друг друга и хотим быть вместе. Во всех смыслах. При этом обоим не хотелось бы быть... сверху. И мы просто не знаем, как тут быть.
– Эльрат, да что же это! И вы подумали, что я знаю, как разрешить подобную проблему? – Годрик аж задохнулся и закашлялся, а продолжив, едва не сорвался на крик. – Да хоть чередуйтесь, Ургаш вас побери, только не заставляйте меня об этом слушать! Стыда у вас нет!
Файдаэн с Раилагом посмотрели друг на друга неожиданно загоревшимися глазами и, радостно поблагодарив опешившего рыцаря, спешно ретировались. Куда, он предпочел не думать. Налив себе полный стакан какого-то ургашева пойла, он одним махом осушил его, чувствуя, как постепенно перестают трястись руки. Прошло несколько часов, прежде чем он успокоился окончательно.
А между тем, лежа на теплых шкурах, служивших постелью предводителю светлых эльфов, Раилаг с недоумением вглядывался в темноту:
– Интересно, а почему мы сами до этого не додумались? – проговорил он.
Ответом ему было лишь счастливое посапывание совершенно удовлетворенного Файдаэна.
Должно было быть Раилаг/Файдаэн, вышло Раилаг/Зехир, Файдаэн/Гармония.
По заявке: Раилаг осознал свои чувства к светлому эльфу, а Файдаэн…у него одна только гармония на уме.
Лучший друг
Лучший друг
Раилаг стремительно выскочил из палатки и запрыгнул в седло. Он был на взводе, так что эмоции нужно было выплеснуть. Прежде чем они найдут выход сами. Он едва сдержал желание впиться в глотку этому... светлому эльфу, Маласса его раздери.
Ну не мог чернокнижник спокойно выслушивать, как Файдаэн равнодушным тоном предлагает избавиться от Изабель. Каждого готов подозревать.
Поскольку объективность и взвешенность суждений он считал необходимым качеством для чернокнижника, то попытался отчасти понять светлого. Эльф своими руками убил Николаса, своего близкого друга, и тот благодарил Файдаэна за смерть. Пусть только отчасти, но именно Изабель виновата во вторичном рождении Николаса – но так ненавидеть глупую молодую женщину за поступок, вызванный любовью к мужу? Даже Раилаг не мог ненавидеть ее за это – при том, что его собственные чувства могли бы питать эту ненависть. Впрочем, его любовь к Изабель порядком потускнела со временем. Он не замечал сначала – просто как будто меньше стала тоска, чаще приходили в голову мысли об Игг-Шайле, а однажды он даже сквозь зубы выругал королеву «глупой бабой». Слышали это только Зехир с Файдаэном, но маг так и покатился от хохота. Файдаэн усиленно делал каменное лицо, но и по нему заметно было, что от Раилага такого он не ждал никак.
Да, у леди Изабель есть свои недостатки, но это же не повод ее убивать! Светлый эльф называется. Кровожадная тварь! С каким бы упоением Раилаг сомкнул бы руки на его шее и... Вот это «и» смущало Раилага еще больше. Убивать Файдаэна он точно не хотел. Но желание убедить, доказать, было несомненно. А что докажет попытка удушения? Тем не менее сейчас он охотно проигрывал в голове этот сценарий: вот Файдаэн заявляет, что надо уничтожить леди Изабель – и ее чернокнижного рыцаря заодно, вот Раилаг, наплевав на благоразумие, бросается к нему, валит на землю и... В этот раз его воображение останавливаться отказалось, и потрясенный чернокнижник увидел перед мысленным взором до странности жадные поцелуи, которые обрушил на недоумевающего рейнджера. Желчь Малассы!
Раилаг не заметил, как с силой натянул поводья. Ящер, и так не слишком-то торопившийся, охотно остановился. Он не одобрял таких скачек – в родных подземельях, где полумрак и под ногами ровный камень, еще можно поиграть в лихого скакуна. Но на поверхности от яркого солнца слезились глаза, густой подлесок цеплялся за брюхо, непривычные звуки и запахи отвлекали. Так что угрюмая рептилия неторопливо трусила, готовая остановиться при первом намеке.
Раилаг бросил поводья и нетерпеливо выскочил из седла, на ходу скидывая одежду и бросаясь в реку. Мощными гребками рассекая воду, он пытался хоть немного остыть. Страсть, вспыхнувшая в нем при одной только мысли об объятиях рейнджера, застала его врасплох. «Это многое объясняет», – хмыкнул он про себя, немного успокоившись, и, развернувшись, поплыл к к берегу.
Куда в компании Зехира как раз выбрался объект его желаний.
Файдаэн тоже был на взводе после очередной ссоры и успокаивался, как мог. А мог он только одним способом – слагая стихи. Размышления о прекрасном, о Гармонии волшебных созвучий, могли заставить его позабыть о чем угодно.
Вот только Зехира такой способ Файдаэна успокаиваться совсем не радовал. И даже огорчал. А проще говоря у него уже уши сворачивались в трубочку от файдаэновых виршей. Так что, заметив Раилага, он радостно помахал ему рукой, беспечно игнорируя тот факт, что двое его приятелей вообще-то в ссоре, и лучше бы ему Файдаэна увести.
Файдаэн, впрочем, настолько был захвачен вдохновением, что появления Раилага просто не заметил. Чернокнижник же, в свою очередь, предпочел, не привлекая к себе внимания, проверить, насколько справедливы его недавние выводы. Чувствуя, как по телу разливается приятное тепло от созерцания пылающего румянцем вдохновения лица, он понял – да справедливы, и с мечтательным видом вздохнул, торопливо принимаясь одеваться. Во избежание.
Зехир, признаться, ожидал, что Раилаг, прежде разделявший его нелюбовь к эльфийским виршам, быстренько выведет рейнджера из поэтического транса. Не тут-то было! Чернокнижник расположился у ног Файдаэна, делая вид, что слушает эту героическую бредятину, да еще имел наглость томно вздыхать! Решив, что так дальше жить нельзя, маг насмешливо проговорил:
– Раилаг, лучше прямо скажи, кто она?
…? – Эльфы резко обернулись к Зехиру, глядя на него с откровенным недоумением.
– Все просто. Пока ты преданно смотрел на Изабель, был хотя бы относительно вменяем. Как только начал вместе с нами тайком поругивать бестолковую бабу – все, свет в глазах померк, на морде тоска, шляешься по лесам. Короче, все признаки на лице. Кто она? Кого тебя угораздило выбрать еще более недоступного, чем королева империи Грифона?
– Более недоступного? Знаешь, ты что-то загнул. Более недоступного... Ну разве только Годрик. Или ты. Тебе какой вариант больше нравится? – фыркнул Раилаг.
Зехир ухмыльнулся, отложив обдумывание ответа на потом, пристроился рядом с темным, выдыхая нарочито развратно:
– А с чего ты взял, что я такой уж недоступный?
Подтверждением тому, что в степени его недосягаемости Раилаг значительно ошибся, стал пылкий поцелуй, которым Зехир наградил чернокнижника. Некоторое время Файдаэн, от шока даже забывший про стихи, наблюдал за кошмаром у него перед глазами, потом в горле у него что-то булькнуло, точно он хотел заговорить, но подавился словами – и тут двое перед ним в наглую захохотали! Точнее, хохотал Зехир, Раилаг, поганка подземная, только ухмылялся слегка. От возмущения Файдаэн все, что собирался им высказать, позабыл.
– Опытным путем мы установили, что это не я – хоть бы из вежливости ответил! Все-таки сэр Годрик? Ну-ну. Смотри, если передумаешь, я весь твой.
Раилаг благодарно хлопнул Зехира по плечу:
– Вот что значит настоящий друг. Готов пожертвовать даже собственной задницей, чтоб утешить несчастного.
– Кому тут жертвовать задницей предстоит, мы еще обсудим. Если решишься.
Зехир, все еще посмеиваясь, направился в сторону лагеря. Файдаэн с непередаваемым выражением смотрел ему вслед. «Силанна, это они сумасшедшие или я?» Впрочем, Раилаг тоже выглядел изумленным, что несколько успокоило рейнджера. Но не на долго. Потому что чернокнижник вдруг поднялся и пробормотал сквозь зубы: «И этот мальчишка серьезно думает, что будет сверху?», – после чего отправился вслед за Зехиром, оставив на берегу совершенно ошеломленного Файдаэна, впервые в своей жизни задумавшегося о чем-то, кроме Грамонии.