[dreams-of-ashan]

Название: Граница преданности.
Автор: Alice
Бета: Gothic Plague
Жанр: Драма, Ангст, чуть-чуть Romance.
Рейтинг: PG-13.
Пейринг: Раилаг/Илайа, Раилаг/Изабель (оба достаточно слабо выражены).
Дисклеймер: Nival Interactive, Ubisoft и иже с ними.
Саммари: сюжет разворачивается вокруг нахождения Илайей убежища Раилага со всеми вытекающими оттуда последствиями.
От автора: Всеми силами старалась избегать ООСов и каких-либо расхождений с сюжетом игры. Не буду слишком оригинальной, но данный фик писался с очень простой целью – оживить персонажей, дать логическое обоснование ряду их поступков и разбавить всё это дело более-менее уместными пейрингами. Насколько мне это удалось – решать Вам, господа.


Глава I

Несомненно, это находится где-то здесь. Хвала Малассе, кажется, я нашла его.

Высокая молодая женщина поправила рукой выбившуюся прядь снежно-белых волос, и, нахмурившись, провела пальцами по холодной каменной стене, ища на её поверхности какие-либо признаки портала или потайного хода. Сантиметр за сантиметром, она словно пыталась впитать всю информацию, содержащуюся в камне, но ничего не почувствовала. Потерпев неудачу, она прислонилась спиной к скале и задумалась, отчего складки на её лице стали ещё глубже. Наводка Малсары однозначно была верной, да и сама Илайа была очень чувствительна к магическому излучению, и сейчас она ощущала слабый энергетический импульс, исходивший от места её поисков.

Хорошо спрятался, с первого раза и не открыть.

Эльфийка резко отошла от стены, присела на холодный камень неподалёку и достала из-за пазухи длинную тонкую курительную трубку. Воспользовавшись магией в качестве источника огня, она медленно начала пускать колечки сизого дыма, бессознательно следя за тем, как светлая струйка поднимается вверх и рассеивается у самых сводов пещеры. Разум предательски отказывался оперативно искать варианты выхода из сложившейся ситуации.

Прошедшие несколько недель порядком вымотали тело жрицы и измучили и без того беспокойный ум. Ей было даже неловко признавать то, что она оказалась психологически не готова к происходящему. Увы, но она не являлась военным деятелем совершенно ни в какой мере, никогда не обучалась искусству правления и была банально физически непригодна к походным условиям. Как следствие, сейчас ей приходилось восполнять пробелы в своих знаниях эмпирическим путём в экстремально ускоренные сроки, что особой радости не приносило. Да, её мистические способности были поистине феноменальны, иначе бы она попросту не добилась бы такого признания, даже сами маги Серебряных Городов позавидовали бы колоссальной силе её разрушительных заклятий, однако магия в данной ситуации не могла решить всех проблем. Гражданская война неумолимо требовала наличия сильного и опытного правителя, такого, как прежний вождь Раилаг, поэтому Илайе больше ничего не оставалось, кроме как надеяться на то, что его возращение поставит на место всяких молодых выскочек вроде Тралсая и вернёт её родине пусть шаткий, но всё же мир.

«Мрачный, заносчивый, но…верный», - не слишком полноценная, но очень точная характеристика. Малсара хорошо знала его, но почему тогда она не объяснила мне причины его ухода, почему не попыталась удержать его? Чересчур много вопросов для одной меня…

Илайа вытряхнула лишний табак из трубки и потерла руками замерзшую шею. Её пальцы наткнулись на украшение – что-то вроде драгоценного металлического колье, украшенного резным рисунком, камнями и кружевом – подарок вождя в честь его победы в жестоком соревновании за трон клана. Она прекрасно помнила этот момент: она отдыхала в гостинной на большой софе, когда он, неслышно подойдя сзади, положил свою руку ей на плечо, заставив вздрогнуть и чуть ли не вскрикнуть.
Пугать он любил и умел.

- Неожиданно? – спросил он, не скрывая усмешки, - у тебя плохо развита реакция. Любой ассассин уже перерезал бы мне горло.
- Но я-то не ассассин, - мой ответ прозвучал почти что дружелюбно, я обернулась и проследила взглядом за тем, как он обогнул спинку дивана и присоединился ко мне,
раскинув длинные руки и устало закрыв глаза на несколько мгновений. Было видно, что он сильно вымотался и даже немного выпил, что сделало его чуть более разговорчивым.
- Примите мои поздравления, вождь. Вы по праву заслужили иметь такой титул.
- Благодарю. Но в этом есть и твоя заслуга тоже. Я к тебе не с пустыми руками, - с этими словами он достал из внутреннего кармана небольшую коробочку и протянул мне. Любопытно. Я немедленно открыла её и увидела это самое украшение, отчего мне моментально стало крайне неудобно.
- Спасибо вам, но… зачем это?
- Разве ты не знаешь, что верховные жрицы принимают дары от новоиспечённых правителей? Это традиция.
- Эм… простите моё невежество. По правде говоря, я застала только старого вождя, поэтому откуда мне это знать.
- Ты меня не оскорбила, успокойся. Лучше примерь, не туго?
- В самый раз. Но оно стоит целое состояние, право, я не могу принять от вас столь дорогую вещь.
- А вот этим уже оскорбляешь, сама же знаешь прекрасно, что я не принимаю отказов.

Не слишком хорошая концовка для такого разговора. Я медленно встала и направилась в сторону большого шкафа, где лежала моя трубка, испытывая некоторую неловкость от понимания того, что Раилаг внимательно следил за каждым моим движением. Я стояла к нему спиной, но почти что видела его дерзко прищуренные глаза и каменно-спокойное лицо безо всякой ухмылки. Закурив, я повернулась к нему лицом и, чтобы хоть как-то избавиться от паузы, спросила:
- Какие планы на будущее, вождь?
- Более чем грандиозные.
- И насколько?
Он закрыл глаза и молчал около минуты. Я не отрываясь, смотрела на его лицо.
- Я хочу объединить кланы в единое мощное государство. Мне даже понадобится твоя помощь.
- В чём же она будет заключаться?
- Во-первых, ты должна найти одну из дочерей Малассы и расположить её к аудиенции, мне нужно будет с ней посоветоваться. Во-вторых, ты будешь просвещать меня касательно некоторых формальностей и обычаев.
- Хорошо, я обязательно всё сделаю. Но разве вам нужна помощь в ведении бумаг и всего такого прочего?
- К сожалению, да. Дело в том, что я очень долго жил вне Игг-Шайла и многое забыл, к тому же не в курсе изменений, произошедших за время моего отсутствия.
- Ясно. А где же вы тогда были?
- А вот этого тебе знать не надо.
Грубо. Я опустила голову и почувствовала, как на щеках начинает появляться коварный румянец. Я даже не помню, чтобы раньше когда-нибудь краснела.

Игг-Шайл ещё не видел таких правителей, как он. Раилаг был импульсивен и в то же время хладнокровен, он всегда тщательно продумывал планы военных операций и мог изменить всё в один момент прямо на поле боя, он своими руками мог вспороть брюхо какому-нибудь лазутчику, наматывая на оружие его кровоточащие внутренности и улыбаясь так, что хочется как минимум убежать как можно дальше, только чтобы не видеть его злодеяний, а через несколько минут дрожащими руками прижимать плачущего ребёнка к себе и обещать ему, что найдёт его семью и что больше его никто не обидит. Он всеми фибрами души ненавидел правящую верхушку государства за её «продажность и ничтожность» и говорил об этом в открытую. Он не боялся даже Богов, всем своим видом и поступками показывая превосходство перед любым противником, даже когда явно был в минусе, и ему верили. Он не был слишком добр или мил к кому-то, никогда не говорил о
своём прошлом и любил находиться один. Он вряд ли стал бы хорошим семьянином, в нём не было ни большой заботы, ни нежности, ни страсти, но… о нём просто невозможно было не думать. Такие, как он, сводят с ума, пожирают, разрывают на части, разрушают изнутри… и в то же время, как путеводный свет, ведут к чему-то лучшему, вселяя надежду, заставляя верить в его силы и не сомневаться ни на секунду.

Однако не всё было так радужно, как хотелось бы. Илайа всегда была сторонником объективной оценки любого происшествия или личности, и она чётко осознавала, что позиция и действия вождя не являлись абсолютно правильными на данный момент несмотря на все его заслуги. В конце концов, ведь именно он оставил Игг-Шайл в столь опасный и смутный для него период, хотя жрица была на сто процентов уверена, что он прекрасно понимал риск и последствия своего решения. Он никогда не отличался наивностью и явно отдавал себе отчёт в том, что отсутствие постоянного правителя сподвигнет особо дерзких, наглых и безнаказанных личностей прибрать власть к рукам и что это окончательно разрушит остатки стабильности в стране. Только она понимала и то, что рассудительный Раилаг никогда не станет прибегать к спонтанным решениям, следовательно, у его поступка были очень даже веские причины, но она подозревала, что эти причины носили скорее личный характер, что несколько подрывало авторитет вождя в её глазах и вносило в её думы некое смятение. В глубине души она очень боялась того, что Раилаг отвергнет призыв Малассы; от одной мысли об этом у неё внутри что-то противно сжималось, а в голове не было ничего, кроме отчаяния: без его помощи она решительно не знала, как поступать дальше.

Но проходило совсем немного времени, и комок рассасывался, а отчаяние уступало привычному для мозга анализу и холодным расчётам. В её планы совсем не входило сдаваться, и она уже давно чётко уяснила, что, на самом деле, мало кому есть дело до общества и его проблем, и это вполне нормальное явление, ведь, как говорится, своя рубашка ближе к телу. И это означает, что, если в её помыслах будет дальнейшее продолжение борьбы с предателями, то львиную долю работы придётся выполнять самой, не рассчитывая на чью-либо помощь…

Ладно, достаточно, пора уже и прекращать этот незапланированный отдых, всё-таки у меня не так много времени, как хотелось бы. Надо как-то открыть проход в его убежище, и, кажется, я начинаю понимать, как это сделать.

Глава II

Говоря о летучих мышах, мы обычно подразумеваем что-то вроде противных, нелепых и небольших животных, которые днём совершенно слепы и беспомощны, а по ночам пищат и копошатся в своих гнёздах, изредка залетая в дома и пугая там разве что женщин и маленьких детишек. Есть, конечно, действительно опасные особи, но они водятся только в теплых краях, где находится государство орков, да и те их видят крайне редко. В Игг-Шайле же летучая мышь – вполне крупный и довольно-таки агрессивный пещерный обитатель, который может загрызть взрослого мужчину практически без особого труда; из-за отсутствия дневного света данные представители фауны выросли до достаточно внушительных размеров, чем изрядно портят путникам пещерные походы.

Илайа была не из робкого десятка, но и она ощутила, как быстро её внутренности ухнули вниз, когда прямо над её головой пролетел такой экземпляр и с противным писком зацепился за противоположную стену, скрипя длинными когтями о камень. Она не понимала и не любила такие понятия, как внутренний голос и женская интуиция, однако что-то подсказывало ей, что сие – недобрый знак, особенно учитывая то, что она сейчас собиралась претворить в жизнь. Дело в том, что портал, который упорно не желал быть открытым, был прямым доказательством того, что Раилаг прибег к помощи древних и не очень духов, охранявших эти пещеры. Это означало, что Илайе придётся применить методы почти дипломатического характера, а неудача в данном случае будет очень неприятным вариантом развития событий. Но риск можно было назвать оправданным.

Эльфийка проворно поднялась и, стягивая с себя на ходу шуршащий плащ, подошла практически вплотную к скале. На ней она пальцами очертила по контуру некое подобие большого вертикального прямоугольника; там, где она прикасалась к камню, возникала бледная, чуть отсвечивающая полоса. Илайа с трудом сдержала торжествующую ухмылку, но праздновать победу было ещё рано. Прильнув боком к стене, она аккуратно постучала костяшками пальцев по ней, так, словно пыталась войти в дверь, затем, покорно склонив голову, начала что-то быстро шептать; слов разобрать было нельзя, но они и были предназначены не для смертных ушей. Ощутив неестественное для подземелья дуновение ветра на своей коже, жрица немедленно замолчала, осторожно подняла глаза и попятилась от стены; в подземелье возник странный шум, в котором, по мере его нарастания, стало возможным распознать разнообразные голоса: женщин и мужчин, стариков и детей, иногда даже каких-то животных. Ветер усиливался, растрёпывая волосы женщины, поднимая в воздух пыль и бросая её в лицо. Она попадала в лёгкие при каждом вдохе, отчего Илайа пошатнулась и закашлялась, судорожно протирая глаза. Атмосфера накалялась с каждой секундой, воздух стал горячим и плотным, поневоле становилось жутко, но эльфийка стояла прямо и даже не пыталась никуда убежать, поскольку знала лучше других, чем это чревато.

Каменные своды пещеры дрожали всё сильнее и сильнее, отчего стены и потолок начали покрываться мелкими и крупными трещинами. Большая глыба с треском откололась с самого верха и с диким грохотом рухнула в ноги женщине, расколовшись на тысячи осколков и засыпав её с ног до головы мелкими острыми камешками. Илайа вскрикнула, и, морщась, присела на корточки, накрывая голову руками; но не прошло и пары мгновений, как она снова взяла себя в руки и поднялась.

Панический страх всё больше заполнял её разум, ей казалось, что она стояла под каменным дождем не меньше часа, однако прошло всего лишь полминуты, не больше. Но ужасная какофония звуков стихла, дрожь прекратилась, а пыль в воздухе начала медленно оседать. Илайа с опаской открыла прежде зажмуренные глаза и пригладила растрёпанные вконец волосы. На стене, на месте того самого прямоугольника, возникла бледно-голубая червоточина; её свечение, периодически переливаясь, заполняло всю пещеру. Понимая, что голоса и всё им сопутствующее могло стихнуть всего лишь на несколько минут и что медлить не совсем безопасно, Илайа с разбегу прыгнула в свет.

Глава III

Не скажу, чтобы я была слишком привередливым человеком, но, пожалуй, я начинаю осознавать, что столь длительное пребывание здесь по-настоящему действует мне на нервы. Я ощущаю дискомфорт от всего: оттого что единственные естественные источники света здесь – бледные кристаллы, которые могут освещать разве что тропинку под ногами; оттого что больше месяца я не ела нормальную человеческую пищу, и от этого желудок нередко скручивает в бараний рог, что мне даже тяжело встать с постели; оттого что я не осведомлена о том, что творится на поверхности; оттого что я не могу выйти на эту самую поверхность, потому что меня попросту убьют там; и даже в некоторой мере от этого мужчины, который не отходит от меня ни на шаг. Я чувствую, что он полностью искренен ко мне, что именно благодаря ему я до сих
пор жива; он бережёт меня, словно фарфоровую куклу, в его взгляде иногда читается до того огромная боль, когда он видит очередной седой волос на моей голове или шрамы на руках от оставленных демонами порезов, что я невольно думаю: «А может ли кому-нибудь ещё быть настолько тяжело от страданий любимого?»… Да, он даже однажды сказал, что любит меня; мне, как любой девушке, это, конечно, приятно, но я сильно сомневаюсь, что когда-нибудь смогу дать ему своё тепло в ответ – слишком свежи ещё следы его прошлых поступков в моей памяти, я никак не могу простить его. Может, только пока не могу, а, может, не смогу никогда…

При своих подчинённых его манеры безупречны, он практически не проявляет своих эмоций; тем «живее» он кажется, когда мы остаёмся с ним наедине: он охотно отвечает на мои вопросы, только если они не касаются его прошлого, ухаживает за мной, всегда внимательно слушает, и, в целом, придерживается всех рамок вежливости и приличий – ни разу не позволил себе ни двусмысленного выражения, ни прикосновения, ничего. Мне от этого только легче: избавляет от чувства обязанности и неловкости.

Тем не менее, он прекрасно умеет убеждать и заставлять других делать то, что он хочет. Это, конечно, отчасти, из-за его статуса, но и не только; никогда не видела настолько чутких правителей, даже среди эльфов: он может просто смотреть на тебя, но так, словно видит насквозь и читает все-все твои мысли, периодически усмехаясь над их содержанием. От этого часто становится несколько неприятно: не хотелось бы, чтобы он знал об остатках ненависти к нему в моей душе.

Если же он приказывает что-нибудь, то не возникает и желания сказать хоть слово против; для меня это почти удивительно, ведь я в своё время спокойно могла ослушаться любого, какой чин бы у него ни был. Вот и сейчас, когда ему доложили о каком-то вторжении в наше укрытие, он спокойно говорит мне, чтобы я ушла в свои покои, и я покорно делаю это, не задумываясь о том, что могла хотя бы с ним поспорить.

Илайа прекрасно знала, насколько осторожен Раилаг, и поэтому даже не сомневалась в том, что у его убежища будет сильная охрана: стоило хотя бы оценить, с каким старанием и трудом был создан портал – вождь не был бы собой, если его подчинённые не являлись бы как минимум лучшими бойцами Игг-Шайла. Она понимала, что, возможно, даже произойдёт вооруженная стычка, но надеялась обойтись малой кровью, а лучше и без крови совсем…

…Её схватили сразу же, она не успела сделать и пары шагов, жрица только коротко вскрикнула, как её уже обезоружили, а большой минотавр накинул на неё грубую толстую верёвку и тут же сильно стянул, отчего женщина чуть не упала. Но одна верёвка – не десять, и поэтому Илайа предприняла некоторые попытки оказать хоть какое-то сопротивление, но на магии разум совершенно отказался сосредотачиваться, а физически она была сильна не более чем подросток. Естественно, попытка успехом не увенчалась, более того, охрана решила усмирить её рядом неслабых ударов, что с лёгкостью им удалось, а когда женщина с хрипом начала медленно оседать на землю, на неё накинули ещё несколько веревок и надели на голову небольшой черный мешок. Эльфийка свернулась от боли и зажмурила глаза. В голове не было ровном счётом ничего, кроме паники, переходящей в истерию. Слёзы текли градом сами по себе, здравый смысл покинул её, уступив место отчаянию, похожему на кратковременное помешательство. Конечно, она не была готова к этому, да и откуда таковой быть ей, выращенной в тепличных условиях храмов жрице? Чувствуя, как клацает зубами от ужаса, она почти что расслабила избитое тело, и её сознание отключилось.

Никогда ещё не доводилось мне быть так близко к смерти, я имею в виду не критически опасную ситуацию, а именно то состояние, в котором находятся тело и разум, когда костлявая уже вот-вот захватит их.

Лет пять-шесть назад на порог нашего храма принесли молодую девушку-полуэльфа, она была тяжело ранена стрелой в грудь, потеряла много крови и была без сознания. Шанс того, что она выживет, был крайне мал, однако Маласса была благосклонна к ней, и через несколько дней больная уже окончательно пришла в себя и могла разговаривать. Можно сказать, что мы даже подружились с ней, я проводила много времени в её комнате, следя за её состоянием, и слушала разные истории из её прошлого. Особенно интересно мне было то, как она описывала казавшиеся ей последними минуты своей жизни. Ей было нелегко говорить об этом, но видя мой интерес, она всё-таки начинала
рассказывать: «Знаете, Илайа, это как… как будто вас медленно погружают в холодную воду, всё тело в начале просто трясёт от страха и боли, особенно колени сильно дрожат, а потом расслабляется… Становится очень тяжело дышать носом, словно его заложило, открываешь рот, и в пересохшее горло резко врывается струя холодного воздуха, отчего хочется кашлять… Слёзы льются из глаз, сквозь их пелену ничего не видно, хочется протереть лицо рукой, но тело не слушается, оно словно не твоё... Смерть – это страшно, очень, очень страшно… никому не хочется умирать, ни в постели, ни на поле боя, и никак не хочется умирать, ни героем, ни изменником родины… а… знаете, о чём я думала, чтобы хоть как-то отвлечься? Наверное, не удивлю вас, но я думала о своих близких, о тех, кто так мне дорог, о том, как сильно я их люблю и хочу снова увидеть… банально, да? Но, знаете, это даёт такую надежду, вы просто не представляете… Скорее бы домой, я так хочу к моей любимой маме…»

В жизни бы не подумала, что мне придётся переживать всё точь-в-точь как говорила эта девочка. И правда, не задумываешься о том, с достоинством ли ты встречаешь смерть, будут ли тебя оплакивать, как похоронят и что произнесут над твоей могилой. Только не родителей или друзей рисует моё воображение, что, хотя, неудивительно – первые погибли так давно, я не запомнила их в силу малого возраста, а вторых просто-напросто нет. И не очертания Малассы выписывает мне собственный бред. Вокруг меня – ничего, белесый туман, настолько плотный, что дальше вытянутой руки почти ничего не вижу, почва словно размазана, кажется, что я крепко стою на двух ногах, и в тот же миг я чуть ли не проваливаюсь в бездну, что находится подо мной. Я закрываю глаза, может, на минуту, может, на сутки, время не ощущается здесь ни в коей мере... Но когда я
открываю их, не верю тому, что вижу. До боли знакомое зрелище, внутри что-то даже начинает ностальгически щемить. Всё, как прежде: та же идеально прямая спина, те же руки, сложенные на груди, те же иссиня-чёрные длинные волосы, аккуратно лежащие на плечах и чуть поджатые бледные губы. А в лиловых глазах – бесчувствие вселенского масштаба, равнодушие, которого с лихвой хватило бы на троих. Но вот, слабый уголёк интереса загорается в них, и губы расплываются в глумливой ухмылке:
- Не выдержала всё-таки. Сломалась.
В душе нет и тени негодования, но только потому что я понимаю, когда и зачем он так говорит - просто знает, как уколоть моё самолюбие с целью получения дальнейших удовлетворительных результатов. Он, верно, ожидает, что я привычно и покорно опущу голову, в голове уже прокручивая варианты того, как исправиться, но сейчас – не та ситуация. В конце концов, то, что я вижу – не что иное, как плод моего воображения, иерархия здесь не имеет ровным счётом никакого значения, поэтому можно ответить вполне вольно:
- А как же вы хотели? Вы сами прекрасно понимаете, что я не справилась бы с вашей охраной даже в самой удачной для меня ситуации! И вообще, почему она…
- Потому что ей так было приказано, - спокойно перебивает вождь, - а именно: убивать КАЖДОГО вторгнувшегося в моё укрытие, потому что я не хочу и не намерен наблюдать здесь посторонние лица. Просто ты, растерявшись и струсив, предпочла смиренно сдаться, чем до последнего вздоха цепляться за свою жизнь! Скажи спасибо, что тебя всего лишь оглушили.
Глаза округляются сами по себе, а сердце начинает биться в разы быстрее.
- То есть… я жива?!
Слегка прищуривает хитрые глаза и кивает, не удержавшись от того,
чтобы улыбнуться уголками рта. Сама не замечаю, как на лице возникает широкая улыбка, а внутренности стремительно падают вниз, отчего возникает странное
ощущение, будто не чувствуешь собственные ноги…

«Очнулась! - выдохнула немолодая целительница, поднявшись с кровати Илайи, уступая место вождю и непрерывно бурча себе под нос - чуть не угробили! Молодая ещё, способная, да к тому же явно жрица, из высших, я таких всегда узнаю. Как будто так много полезных бойцов, что ими можно попросту разбрасываться, словно пушечным мясом!»
Раилаг присел на край ложа и резким движением поднял ладонь вверх, тем самым прекратив всякую критику в свой адрес. Эльфийка с трудом разомкнула веки и с удивлением уставилась на своего повелителя; разлепив ссохшиеся губы, она прошептала: «А вы же сейчас со мной… разговаривали… или нет? Так это был… о, Маласса, какой же… бред!». Мужчина вопросительно поднял бровь и перевёл взгляд на лекаршу, явно ожидая от неё объяснений.
- Помимо физического, так сказать, воздействия, они ещё и магию применяли, именно поэтому она всё это время бредила и сейчас плохо понимает, что происходит. Ничего критичного, это скоро пройдёт.
Вождь понимающе кивнул, шумно выдохнул и, на мгновенье уставившись в потолок, одними губами что-то прошептал. Это «что-то», похоже, было не слишком цензурное и явно относилось к его охране в целом и к её профессионализму и дедуктивным способностям в частности. Затем он резко перевёл взор на свою протеже:
- Ты по делу, конечно?
- Я приношу свои извинения за незапланированное вторжение, но у меня важное и срочное сообщение для вас.
- До вечера подождёт?
- Думаю, да. Кстати, в моей сумке были карты, они в порядке?
- В целости и сохранности, правда, рассмотреть не успел. Она поправится к ужину? - последняя фраза уже относилась к целительнице, которая тут же просияла в доброй
улыбке:
- Конечно, будет как новенькая, хоть под венец ведите.
- Она мне не под венец нужна, - сухо отрезал эльф, - распоряжения и рекомендации вы уже получили, я хочу, чтобы вы уложились в срок. Илайа, после ужина я жду тебя в своём кабинете, предстоит долгий разговор, так что выспись.
Кивнув на прощание, он немедленно вышел из комнаты, шелестя мантией и разминая руки для продуктивности будущей организационно-воспитательной беседы со своими стражами. Илайа села на кровати и растерянно оглядела помещение, она никогда бы не подумала, что простое укрытие может быть настолько дорого и уютно обставлено.

Удивительно, вождь никогда не отличался завышенными требованиями к обстановке, он спокойно располагался и в спартанских условиях, здесь же – словно дворец, только гораздо меньших размеров. Может, с ним какая-то важная персона?


Глава IV

За пять с небольшим часов Илайа не без удовлетворения начала действительно осознавать, где и в чьём владении находится: обслуживание тут и вправду было королевским, за месяц с лишним походов для неё это было словно бальзам на душу. Её полностью вылечили с помощью магии, не оставив на теле ни ссадины, а в голове ни намёка на шум, она приняла долгожданную ванну, после чего ей был предложен воистину потрясающий ужин, и даже осталось время отдохнуть. Снаряжение было заменено на уютное платье из тончайшей шерсти и простые, но качественные замшевые туфли, однако сей факт несколько смутил жрицу; она хмурила брови, разглядывая своё новое облачение, и пыталась выстроить в голове некое подобие логической цепочки: «Странно, откуда здесь взяться такой одежде? За всё время пребывания здесь я не увидела ни одной женщины высокого происхождения, к тому же, я знаю, что Раилаг не очень жалует представительниц прекрасного пола в своих войсках и старается не вербовать их вообще, я же являюсь досадным исключением в этом мероприятии; также это явно не одежда прислуги, да и откуда взяться такой шерсти в Игг-Шайле? Вещи явно людские, к тому же очень дорогие… А! Так может, здесь живёт и оберегаемая им королева Империи? Отсюда и убранство помещений становится понятным. Хотя стоп, она сейчас точно должна быть в своей стране: в условиях гражданской войны и активной религиозной политики, а так же крайне напряженных отношений с соседствующими гномами глава просто не может прохлаждаться где-то в подземельях. Надо будет разъяснить этот момент чуть позже.»

Не очень просторный и светлый, но всё же уютный кабинет встретил её звонким треском дров в большом камине, резкими бликами свечек, сладковато-пряным ароматом в воздухе, большим деревянным столом, на котором уже были аккуратно развёрнуты принесённые ей карты, тёплым полом и полным отсутствием кого-либо. Илайа почти что подбежала к огню и с блаженством протянула к нему руки – она очень любила пламя во всех его видах, но в Игг-Шайле его могут позволить себе немногие ввиду банального дефицита древесины, и поэтому она наслаждалась каждыми минутами тепла в любых условиях и при любых обстоятельствах. Тихий скрип двери заставил её оглянуться, приподняться… и совершенно обомлеть – вслед за Раилагом в комнату вошла никто иная как королева
Изабель; эльфийка просто физически не могла её ни с кем спутать, ей довелось лицезреть её несколько раз в своей жизни. Вождь проводил обеих женщин за стол, сам же расположился в большом кресле; заметив изрядно округлившиеся глаза Илайи, он решил разъяснить ей ситуацию:

- Спешу представить тебе королеву Империи Грифона, леди Изабель; по ряду причин, которые будут известны тебе чуть позже, она находится здесь, и всё это время будет под нашей с тобой защитой. Вижу, ты что-то хочешь сказать?
- Я польщена такой встречей, мне очень приятно познакомиться с вами лично, Ваше Величество, - робко начала жрица, пристально разглядывая лицо девушки, - но я не могу не задать вам вполне логичный вопрос: вы уже не правите своей страной? Или же это делает кто-то другой, очень удачно маскирующийся под вас?

Сказала – и замерла, увидев заметно побледневшее лицо королевы. По правде говоря, Изабель представляла собой сейчас очень жалкое зрелище. Вы видели когда-нибудь лицо пожилой женщины, похоронившей мужа и всех своих детей? Впалые щёки, сутулая спина, безграничная пустота и обреченность в глазах… Илайа прекрасно знала, что с ней сделал Властелин демонов, и она чувствовала, как начинает колоть сердце и щемить в груди: ей было безумно жаль эту девочку, ведь она ещё совсем ребёнок по эльфийским меркам и абсолютно невиновна в том, что с ней произошло – ничего, кроме ужасного стечения обстоятельств. Эльфийка уже начала раскаиваться в своих словах, но Изабель спокойно придвинулась к столу, сложила на него руки, сцепив тонкие пальцы, и начала размеренно говорить, подбирая каждое слово, но периодически всё же сбиваясь:

- Понимаете, Илайа, на данный момент дела в Империи Грифона идут гораздо хуже, чем вы себе это можете представить. Дело в том, что трон узурпировала некая Биара, суккуб, способный менять облик и… как бы вам это объяснить…
Раилаг, видя замешательство королевы, встал, и, сложив руки за спиной, начал медленно расхаживать по комнате, продолжая её рассказ:
- Ситуация заключается в следующем: во время нашего сомнительно успешного визита в Шио Биара, подручная суккуба Властелина, которую ты могла наблюдать в облике моей бывшей правой руки Шадии, смогла ускользнуть от наших войск, и не просто так, а захватив часть души королевы, которую сейчас держит в городе Когте, столице Империи, как ты знаешь. Эта часть души позволяет ей, не убивая, собственно, Изабель, принимать её внешний вид и, как следствие, выдавать себя за правительницу. Отсюда и резкие перемены во внутренней и внешней политике государства. Эта часть тебе ясна? – Илайа коротко кивнула, - отлично, тогда я продолжу. Сейчас Биара вырезает остатки сопротивляющихся, в число которых, к моему великому сожалению, вошёл небезызвестный тебе рыцарь и преданный слуга Эльрата Годрик, ныне покойный, но, насколько нам известно, его дочь сейчас объединилась с мятежными герцогами и гномами, их борьбу даже можно назвать эффективной, поэтому в дальнейшем планируется выход на поверхность и заключение с ними союза с целью свержения Биары и отправки её вместе с приспешниками сама понимаешь, куда. Ваше Величество, я ничего не пропустил?
- Напротив, вы всё замечательно изложили, - чуть улыбнувшись, ответила королева, - Илайа, скажите, я могу рассчитывать на вашу помощь?
- Маласса никогда не оставит детей своего брата в беде, при первой же просьбе я, безусловно, поддержу вас. К тому же, под моим командованием находится большинство кровавых ведьм, а также драконов, так что можете не сомневаться и в их участии.
- Спасибо вам огромное. Право, вы – самая лучшая новость за последний месяц! – жрица еле удержала себя от нервного смешка, - а теперь, не буду вас больше отвлекать, вы же прибыли с важным поручением, да? Поэтому оставляю вас законному повелителю. Мне приказать подать вам вина?
- Было бы неплохо, - с благодарностью ответил вождь.
- Отлично, тогда не смею больше вас обременять своим присутствием. Спокойной ночи.

Глава V

В помещении повисла немного неловкая пауза, потому как Илайа решительно не знала, куда себя деть, когда Раилаг так молчал, вышагивая по комнате, либо пристально рассматривая жрицу; она никогда не заводила разговор первая – не позволяли ни формальности, ни отсутствие смелости, причём именно по отношению к нему. К её облегчению он, наконец, удобно устроился за столом, сделал большой глоток вина и, сложив руки, выдохнул:
- Выкладывай.
- Вождь, мне велела разыскать вас дочь Малассы. У нас большие неприятности.
- Снова я ей зачем-то понадобился… Что на сей раз?
- Откровенно говоря, не только ей, сейчас вы нужны всем нам. Дело в том, что клан Суровых Сердец поднял серьёзный мятеж, его предводитель Тралсай возомнил себя
новым вождем и сейчас проводит стремительную экспансию. К тому же, ему активно помогает хорошо известная вам Шадия, однако теперь, зная то, что она – демон, я
нахожу вполне подходящее объяснение некоторым действиям клана, а именно возрождению культа демонопоклонников и всего оттуда вытекающего, вы понимаете, о чём я.
- Конечно. Алтари, жертвоприношения, обряды и всё в таком духе. Клянусь, этот молоденький выскочка очень дорого заплатит за содеянное. Если мне не изменяет память, в своё время я убил его дядю, который тогда был вождём их клана; что ж, в таком случае он будет лишён ВСЕХ родственников… ну и головы, естественно. Но знаешь… в этом мятеже, я думаю, кроется, на самом деле, гораздо более глубокий смысл, чем может показаться, понимаешь?
- Пока ещё нет.
- Вот смотри: зачем Биаре помогать какому-то юнцу в борьбе против меня? Она прекрасно знает, что он не вытянет.
- Ну, здесь, я считаю, два варианта: либо хочет заполучить мощного союзника, либо выманить вас вместе с королевой из укрытия.
- Ошибаешься. Мощного союзника из него не выйдет уж точно, а где я, она даже не знает. Дело немного в другом. Проводи параллели между происходящими в Асхане
событиями и всё поймёшь. Империя Грифона превратилась в кучку обособленных герцогств, государственности – никакой, международные отношения – ещё хуже. Во
главе государства стоит Биара. В Гримхейме междоусобица из-за того, что ряд кланов не устраивает политика короля; последний же вступает в стадию ожесточённой
борьбы с мятежниками, попутно ведя войну с тёмными эльфами. Его активно поддерживают «красные» войска – войска Биары. Теперь же, ещё одна гражданская война – только уже у нас. Предводителю повстанцев помогает Биара.

Женщина нервно поджала губы и сильнее стиснула в руках хрустальный бокал с тёмно-красной жидкостью.
- Тогда ясно: она хочет ослабить ведущие страны, чтобы облегчить демонам их миссию, когда они хлынут из недр земли на поверхность… значит, мы должны как-то решить возникшую проблему мирным путём, чтобы не ослаблять Игг-Шайл.
- Это осуществить уже, увы, не получится, здесь либо мы побеждаем Тралсая, либо он - нас. Всё, что мы можем сделать – это выйти из войны с минимальными потерями, что тоже будет непросто.

Илайа вздохнула и устало запустила пальцы в волосы, опершись локтями на стол. Выходит, результатов было только два: один - плачевный – победа с дальнейшим тотальным поражением от демонов, второй – очень плачевный – поражение, только от своих же. Чувствуя, как в который раз в горле застревает комок, она откинулась на спинку стула и подняла голову, чтобы слёзы вдруг не скатились по щекам - плакать в присутствии своего господина было бы верхом унижения. Столько эмоций бушевало в голове, начиная от страха и заканчивая банальной обидой на Раилага, хотелось высказать ему всё, что она думает сейчас, но она понимала, что это просто рискованно, да и невежливо, к тому же. Однако пару вопросов всё же задать было можно и нужно.

- Скажите, а откуда такая… осведомлённость о том, что творится в Асхане? – всё так же смотря в потолок, спросила она.
- Скажем так, охотные до денег смельчаки найдутся всегда, так что при желании можно овладеть любой информацией. Я же не безвылазно здесь сижу.
- Тогда… почему вы не знали о том, что творится в Игг-Шайле?
- Я прекрасно представляю, что ты сейчас чувствуешь, и, знаешь… ты не ошибаешься, поверь. Я обязательно отвечу на твой вопрос, только позже, сначала нужно разобраться, что делать с этой ошибкой природы по имени Тралсай… Я так понимаю, на карте изображена территория, уже захваченная им?
- Да, - кивнула Илайа, неохотно подвигаясь ближе, - видите здесь жирную линию? Всё, что в её пределах – уже его владения, города и мелкие поселения, естественно, тоже. А вот эти два города, - продолжала она, водя длинным ногтем по карте, - оборонялись от него на момент редактирования. Вполне возможно, что они уже сдались.

Раилаг негромко присвистнул – площадь была немаленькая, а городов много; не надо было быть великим стратегом, чтобы понимать, что малой кровью в борьбе с изменниками не отделаться. Он принялся что-то чертить и объяснять, усиленно жестикулируя и делая небольшие пометки на карте, но боковым зрением увидел полностью отсутствующие красноватые глаза Илайи, и понял, что она просто не слушает. Вид у неё был не из лучших, в голове – ничего, кроме слепых эмоций, волна обиды захлёстывала её разум и рассуждать она явно была не в состоянии. Он замолчал и, тяжело вздохнув, резко встал и ухватил её за руку, поднимая из-за стола и увлекая за собой. Глядя прямо в её испуганные глаза, он начал медленно говорить, делая небольшие паузы между словами:
- Ответь мне на один вопрос, только, ради всего святого, честно: ты ведь держишь зло на меня, считаешь очередным предателем, да?
- Вы заблуждаетесь. Я всего лишь… сожалею…
- О чём?
- О том, что я… не смогла уведомить вас о случившемся вовремя.
- Ты лжёшь, - тихо проговорил Раилаг, ещё больше сжимая ладонь женщины, отчего та поморщилась и попыталась освободиться, что ей, естественно, не удалось.
- Как я могу критиковать вас, скажите мне? Вы – мой непосредственный начальник, у меня нет никаких прав давать вашим действиям хоть какую-то оценку.
- Пойми, ты у меня тоже в какой-то степени одна. И я не хочу, чтобы единственная, на кого я могу сейчас рассчитывать, таила на меня обиду, это ведь может и привести к тому, что ты когда-нибудь вонзишь мне нож в спину, а такое развитие событий меня совершенно не устраивает. Илайа, мне как никогда нужна твоя помощь, - он понизил голос до шёпота, - возможно, очень скоро мне придётся покинуть и тебя, и Изабель. Надолго, не на месяц и даже не на год. Я не могу оставить её без надёжной защиты, и этой защитой будешь ты. Береги её, больше, чем себя, не отходи от неё ни на шаг, и, если хоть один волос упадёт с её головы… ты знаешь, что я с тобой сделаю. Мои слова тебе понятны?

«Да, вождь», - сухо пролепетала Илайа, зажмуривая глаза и всхлипывая, по её щекам скатились две маленькие солёные капельки, она немного опустила голову, но скрывать эмоциональный всплеск было уже поздно.

- И ещё один момент, - продолжал он, - в условиях военного времени нужно чётко осознавать, что меня может не стать в любой момент, поэтому я отправил ряд бумаг в Вирбет, в которых говорится, что в случае моей смерти власть переходит к тебе, потому как я не хочу, чтобы в Игг-Шайле снова началась борьба за трон. Имей это в виду.
- Но разве ваши полномочия позволяют вам так сделать? А как же принцип наследования? – прогнусавила жрица.
- Я ещё раз тебе объясняю – идёт война, наследники могут просто не успеть родиться. Высшему совету известны твои заслуги, поэтому они охотно приняли твою кандидатуру. К тому же… да почему ты всё плачешь, в конце-то концов?!
- Вождь… зачем вы снова меня оставляете? Кто я…без вас? С тех пор, как вы ушли, я всё время была как в тумане, каждый Божий день думала о вас, боялась, что вы погибли… я пропаду без вас, просто не выживу… мой разум не даст мне жить нормально… поймёте вы это когда-нибудь или нет…, - качая головой, бормотала женщина, всё ещё не веря тому, что отважилась на столь откровенную беседу.

Раилаг с удивлением уставился на свою подопечную, потом отпустил её руки и провёл ладонью по бледному подбородку жрицы, вытирая слёзы с порозовевших щёк и проводя большим пальцем по чуть раскрытым тонким губам. Почувствовав, как она инстинктивно упёрлась своими руками ему в грудь, сжимая в кулаках тонкую ткань рубашки, он сглотнул и прошептал:
- Прости меня.
- За что?
- Ты сама прекрасно понимаешь. За тяготы, которые тебе пришлось испытать за время моего отсутствия, за то, что ты не раз подвергала свою жизнь опасности в поисках этого укрытия, за то, что я прямо сейчас занимаюсь тем, что бессовестно и безжалостно извожу твою душу.
- Не стоит извиняться, вы не обидели меня… Правда, мне даже неловко.
- Нет, ты не права, я… действительно провинился и перед тобой, и перед Малассой, и даже перед Игг-Шайлом, а всё, что я сейчас могу сделать – это вернуть стабильные внутренние взаимоотношения кланов в стране. Поэтому, пора прекращать этот разговор и отправляться спать, завтра будет необходимо продумать чёткую стратегию быстрой борьбы и восстановления захваченных земель… это как минимум, - говорил он, запинаясь, так как слова сильно расходились с тем, что было сейчас у него в голове.
- Завтра будет очень тяжёлый день, я знаю… много дел, разработка планов, и, быть может, даже выход отсюда к какой-нибудь крепости, которая послужит нашей будущей базой. Но пока это завтра не наступило, можно чувствовать себя… полностью свободным, ведь за сегодня мы уже всё сделали, не так ли, Раилаг?

Эльф устало закрыл глаза, опираясь подбородком на голову женщины. Он чувствовал, как что-то в последней фразе как будто бы резануло его слух, но никак не мог понять, что; однако вскоре осознал: жрица никогда до этого ещё не называла его по имени.

У каждого мужчины, вне зависимости от возраста и расовой принадлежности, рано или поздно возникает потребность быть кому-нибудь нужным, да так, чтобы без него чуть ли не жить не могли – это аксиома, подтверждённая очень и очень многими за всё время существования мира. Возможно, это льстит самолюбию, возможно, это явление развивается на каком-то инстинктивном уровне… впрочем, для Раилага это было не столь важно. Важно было лишь то, что сейчас он был просто необходим Илайе, необходим, как воздух; это поневоле вызывало некое подобие симпатии и даже странное желание заботиться и оберегать… но и не только. Больше жизни ему сейчас хотелось зарыться носом в снежные мягкие волосы, вдыхая их теплый запах... или же прикоснуться к припухшим от вина губам… или, быть может, впитать всю энергию и нежность этой удивительной в своей странности женщины, проведя с ней эту ночь… без лишних обязанностей и признаний, всего лишь с банальной целью залечить старые раны.

Но есть ряд границ в нашей голове, которые не перейдёшь при всём желании; и сделать это не позволит одна простая вещь под названием совесть. Раилаг прекрасно понимает, что ни он, ни его подопечная никогда не позволят себе выйти за черту околодружеских отношений вида «начальник-подчинённый». Поэтому он медленно отстраняет от себя Илайю и, не сводя с неё глаз, алчно припадает сухими губами к её руке в знак обыкновенной учтивости. Торопливо пожелав ему спокойной ночи, она тут же уходит, и он со вздохом садится в кресло перед камином и, глядя на всполохи алого пламени, словно музыку, слушает, как стихают её шаги, поглощённые мраком и тишиной длинных коридоров его маленького дворца.