"Восьмой Дракон"

[dreams-of-ashan]

Автор: ХулигЯнка (впервые публиковалось здесь)
Фандом: Heroes of Might and Magic V
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Предупреждение: легкий AU, десфик
Персонажи: в основном ОС
Жанр: джен, экшен, романс
Примечание Сар-Литы: пожалуй, я не погрешу против истины, назвав этот текст лучшим дженовым фанфиком из всех, что были прочитаны мною по "Героям"

Восьмой Дракон
Солнце тяжело переваливало через гребень полудня, тени сжимались и прятались под пышными кустами и кривыми невысокими деревьями. Не местность, а настоящий лабиринт – то овраг с обрывистыми каменистыми стенами и шумным ручьем внизу, то холм, покрытый травой или каменной осыпью, то открытое место, проплешина изрытого песка или зеленой сочной травы, то густые заросли, ощетинившиеся тысячею шипов – проскользнуть сквозь них может только маленькая песочно-желтая мышка или шустрая тонкая змейка.
Путники въехали на холм и орчиха, опираясь на глефу, сказала:
- Вот он – Торуолт, город Всех Драконов.

Из всей компании орчиха единственная органично вписывалась в окружающий дикий пейзаж. Одежды на ней было чуть меньше, чем позволяли приличия, а оружия – намного больше, чем у среднестатистического имперского стражника. «Лишняя тряпка на теле стесняет движения, лишний клинок лишним не бывает» - такой девиз мог бы украсить ее герб. Рукояти кинжалов торчали из высоких меховых голенищ, на поясном ремне висела пара метательных маленьких топориков и даже тщательно свернутый боевой хлыст с шипастым окончанием, широкий кожаный передник был украшен парочкой шипов. В огненно-рыжие, завязанные сложным узлом волосы воткнуты шпильки, которые на самом деле были дротиками – острым трехгранным жалом с пучком тщательно подобранных и расщепленных перьев на конце. Мускулатура ее была развита так, что на первый взгляд орчиха казалась маленькой и хрупкой – так тонкая стальная пружина может поспорить силой с оловянным солдатиком, а быстротой – с чугунным ядром. Но главным ее оружием был, скорее всего, огромный серый то ли волк, то ли пес с жаркой пастью и желтыми безжалостными глазами.
Эта парочка провела гостей с далекого Запада через степной лабиринт.
Гостей было трое. Рослый имперский рыцарь пренебрег правилами безопасности и снял шлем – видимо, не хотел радовать спутников кулинарным изыском «вареная голова». Табард с гербом Грифона служил не столько украшением, сколько прикрывал железные доспехи от палящего солнца. Рядом на длинноухом муле ехал священник в красных одеждах. И чуть позади – молодой оруженосец вел в поводу двух коней. Боевого высоченного дестрие, целиком покрытого расшитой гербовыми знаками тканью (пять слоев простеганного холста – не просто украшение, но и защита от стрел) и приземистого лохматого ломовика, груженого тюками с припасами.
Конечно, в диких зарослях скорость орчихи и чутье волка были намного полезней, чем тяжелый рыцарь. Пока он надевал шлем, пока взгромождался на боевого коня – для этого требовалась помощь оруженосца, потому что стремя находилось чуть ниже человеческого плеча – проводник и ее серый товарищ обычно успевали устранить проблему. Но если они не успевали – рыцарь быстро сметал все на своем пути. Быстро – потому что долго сражаться тяжелый дестрие неспособен…

- Я уж думал – не доберемся, - проворчал рыцарь, хмуря глядя из-под ладони на город.
- Рыцарю Святой Изабель нельзя сомневаться, - мягко ответил священник. – Нас ведет сам Эльрат! Но я хотел бы знать, уважаемая Айжан, вы говорили, что город вам тоже знаком?
- Конечно, - пожала плечами орчиха. – Я выросла и прошла боевую подготовку в нем. Дальше можно было выбирать – остаешься в городе или становишься Стражем Степей.
- То есть вы можете указать лучшую гостиницу, помочь найти слугу, расскажешь, что стоит посмотреть и кому сделать визиты?
- Да, конечно.
- В таком случае… - священник извлек из складок одежды небольшой кошелек и протянул его орчихе, - в таком случае позвольте не считать вашу службу законченной. Здесь плата за переход через степи. Еще десять золотых – за первые три дня в городе, пока мы не найдем местного слугу и не освоимся.
- Идет, - Айжан развязала кошель, бегло оценила его содержимое, прицепила к поясу и мягким скользящим шагом двинулась к городу. За ней трусцой побежал волк. Рыцарь недовольно поморщился и тронул коня.

Торуолт вольготно раскинулся на берегу моря. Часть его вползала на отроги синих гор, часть лежала в долине небольшой реки Змееводки. Стена вокруг производила странное, можно сказать – эклектичное впечатление: вал из каменных глыб, поверху которых шел частокол, понизу – ров с мутной и не очень глубокой водой и крутые фиолетовые завитки колючей магической проволоки. В воротах путников встретила стража – светлый эльф с двумя клинками за поясом с повязкой сержанта на обнаженной руке и пятеро скелетов с кривыми ятаганами и длинными пиками.
- Приветствую вас, - сказал эльф, с некоторым удивлением разглядывая пришельцев. – В стенах Торуолта могут найти приют все беженцы и торговать все купцы… однако вы не очень на них похожи?
- Нет, - отрезал священник. – Мы явились с дипломатической миссией из империи Грифона.
- Оу! – эльф поднял брови, скелеты за его спиной изумленно клацнули костями. – Торуолт не избалован дипломатическим вниманием и… признанием. Впрочем, и для беженцев, и для купцов у нас один порядок. Надо назвать свои имена на въезде и потом сообщить, в какой гостинице вы остановились. Думаю, что дипломатам стоит поступить точно также.
Эльф щелкнул пальцами, на стол мягко легла пухлая книга в мягком кожаном переплете и сама раскрылась на чистых страницах. Над ней в воздухе замерло, подрагивая, фазанье перо.
- Нас обучили этому маги, - пояснил эльф, видя недоумение гостей. – Страже негоже отвлекаться на записи… Уважаемая Айжан, вам можно имя не называть.
- Спасибо, Фардиан, - улыбнулась орчиха. – Только с каких пор ты стал таким церемонным? Кажется, служба в воротах плохо на тебя действует.
- Да уж, - эльф неожиданно рассмеялся, - давно меня не валяли в грязи в дворовых играх. Но знаешь, - он понизил голос, - скелеты очень чувствительны к начальственному авторитету. Я теперь понял, почему некроманты такие напыщенные. Чуть сбавишь обороты, и они уже совсем разболтались.
Вскоре на странице появились имена рыцаря – Стефан, священника – Мариус, оруженосца – Милош.

Подковы коней звонко стучали о гладкую плитку мостовой – давно уж люди из империи Грифона не слышали этого звука! Милош с некоторым недоумением вертел головой по сторонам – город производил такое странное впечатление! И какой разительный контраст с людскими городами, где каменные дома теснятся в пригоршне каменных стен или с эльфийским городом! Застройка была очень редкая и весьма разнообразная. Двухэтажный домик с красной крышей, за ним – высокое зеленое дерево с хижиной на нем и лесенками, тут же – круглая покрытая шкурами юрта с тотемными столбами у входа и рядом – сложенная из каменных глыб искусственная пещера.
Мимо промчался совсем молодой кентавр, на спине которого подпрыгивал полуголый косматый мальчишка, за ними с визгом неслись орчонок и длинноухий мальчишка. На плечах у юного всадника кривлялся гоблиненок. Возле дома на лавочке сидели и жарко обсуждали что-то две молодые длинноухие женщины – светлая и темная эльфийки. На перекрестках стояли постовые скелеты и ворочали безглазыми черепами. Прошли в обнимку минотавр без намордника и гном – трудно было понять, кто кого поддерживает, но пивом разило от обоих одинаково. То тут, то там вились в воздухе феи. Над городом поднимались вверх белые шпили башен с нанизанными на них площадками-дисками, а в голубом небе барражировали ангелы.
Айжан уверенно провела гостей через лабиринт улиц к желтоватым прямоугольникам, из которых был составлен гостиничный комплекс. Здесь было все для удобного отдыха – широкие открытые веранды, плоские крыши с высоким бордюром, крытые галереи, высокие сводчатые потолки, широкие окна с ажурными ставнями, внутренний дворик и пестрая тень от пальмовых крон. Еще на подступах к гостинице Айжан поймала за ухо мальчишку, сунула ему монетку и велела «бежать предупредить Нархиза, что гости идут».
- Нархиз – из Лиги Серебряных городов, - пояснила Айжан. – Его отец бежал во время войны с некромантами, прихватив с собой всю семью. Сказал, что хочет быть колдуном на кухне, а не на поле боя. Его сын сделал самую прекрасную и уютную – на мой взгляд – гостиницу. Все свое магическое искусство он использует для сотворения кулинарных шедевров и создание уюта. Заговаривает подушки на сладкие сны, кладет на окна антимоскитовые заклятия. В своем деле Нархиз – поэт, и гостиница у него одна из лучших.
Толстенький маг, путаясь в полах длинного халата, уже встречал гостей у входа.
- У вас много поклажи? - спрашивал он, широко улыбаясь. – Сейчас разберемся. Да, и конюшня нужна? Секундочку…
И раз-раз – вот уже орк, пыхтя, тащит по коридору снятые с тяжеловоза тюки, а минотавр показывает слегка обалдевшему оруженосцу, куда отвести коней.
- Мне бы кузнеца… подковы поистерлись… - мнется Милош.
- Ага, щаз, мальчонку пошлю… Ратиль! Эй, темноухий! Дуй к Громопалу, скажи – заказ на четыре комплекта подков.
«Святой Эльрат, темный эльф на посылках у минотавра… Я схожу с ума…», - Милош взялся за скребок.
- Не трудись, гость дорогой, - пропела фея – она уже сидела на потных боках коня оруженосца и поглаживала их ладошками. – Иди отдыхай, в холе и неге будут твои лошадки.
- Иди-иди, - подтолкнул его ко выходу из конюшен минотавр. – Всеблагие драконы, как же вы мучаете лошадок! Вот этот, дылда, уж совсем умаялся! Ща, милой, ща, сниму я с тебя эту покрышку… Ух, вспотел как!


А в это время в Святопламени…

Кольцо на пальце начало покалывать во время аудиенции, поэтому Изабель постаралась аккуратно закруглить ее.
- Мне надо помолиться и поразмышлять, - сказала она приближенным. – Надеюсь, Эльрат направит мои мысли и подскажет правильное решение.
Приближенные, зная, что Эльрат охотно дает советы Святой Изабель, проводили королеву до ее покоев и оставили ее одну. Когда последний придворный, склонившийся в поклоне, исчез за тяжелыми створками дверей, Изабель повернулась к большому зеркалу, коснулась кольцом его поверхности, тут же отступила на шаг и прошептала заклинание.
- Ты звал меня, Повелитель?
- Биара, - прогрохотало зеркало голосом Кха-Белеха, - разведчики донесли, что твои эмиссары достигли Торуолта. Мне кажется, ты недостаточно четко осознала важность миссии! Послать сквозь пустынные земли всего трех человек! Смотри, я не потерплю провала!
- Конечно, Повелитель. Все будет в порядке. Маленький отряд привлечет меньше внимания. Я послала самых надежных людей и дала им могучий артефакт. И самую сильную кислоту.
- Не понимаю, - грохотало зеркало, - почему нельзя было просто послать туда войско и стереть этот проклятый город с лица земли!
- Политическая география, Повелитель…
- Во имя Ургаша! Удержи еще немного империю Грифона, уничтожь Торуолт, эту проклятую затычку в дырке моей клетки, и я превращу в порошок всю географию и политику Асхана! Если Торуолт падет, мы будем свободны независимо от того, есть затмение или нет! И постарайся, чтобы этой ящерице, которая отняла у меня Аграила, было очень, очень, очень больно!
- Слушаюсь, Повелитель, - и королева Изабель, суккуб Биара, склонилась в низком поклоне.

- Эй, Айжан! Кого ты приволокла Нархизу на съедение?
Орчиха резко обернулась и широко улыбнулась. На перилах лестницы сидел, болтая ногами, молодой, смуглый до синевы человек. По виду – самый настоящий бродяжка: копна густых встрепанных волос, костяной амулет на шнурке на шее, вокруг бедер обернута потрепанная ткань – то ли набедренная повязка, то ли драпированные штаны.
И восьмиствольная свирель в руке.
- Здравствуй, Дружок Всего Мира, - рассмеялась Айжан. – Тебя-то мне и надо! Тут приехали люди из империи Грифона… странные люди. И мне кажется – опасные люди. Им нужен кто-нибудь, кто хорошо знает город. И желательно, - тут она прыснула, - человек. Они всю дорогу косились на меня, как на глисту.
- Опасные, говоришь? – бродяга подмигнул. – А заплатят?
- Кимкриш, не приставай к госпоже! – это появился Нархиз. – Почему ты давно не радовал мое сердце своей игрой? Мои жены скандалят, мои дети капризничают, мои слуги лодырничают!
- О, Нархиз! – Кимкриш аж подпрыгнул. – Если Айжан составит мне протекцию и продаст мою непутевую голову в рабство господам из империи Грифона, то мне придется поселиться у тебя и играть день и ночь! Думаю, ты будешь счастлив! Айжан, зрачок моего глаза, иди к этим господам и скажи, что самый вольный человек Торуолта согласен служить его гостям верой и правдой!
- Самый вольный человек Торуолта? – Айжан изо всех сил старалась не улыбнуться. – Хорошо, сейчас скажу.

В комнатах рыцарь с грохотом бросил оружие в угол и сердито сказал священнику:
- Какого Ургаша надо было приглашать с нами в город эту… богомерзость? В диких степях мы не могли без нее обойтись, это верно, но здесь! Меня тошнит от одного ее вида!
- Спокойно, Стефан, - хладнокровно ответил священник. – Дорогой я расспрашивал ее о Торуолте и убедился, что она хорошо знает город. Например, эта гостиница – действительно выше всяких похвал.
- За исключением ее хозяина – безбожника! – рявкнул рыцарь.
- Тише. Да, это недостаток. Но мы ведь можем использовать богомерзость и безбожника во славу Эльрата? Ведь так?
- Разве что как смазку для мечей!
- Стефан! – голос священника стал жестким. - Тебя выбрали для этого дела за сдержанность. Твои товарищи уже сто раз разрубили бы эту орчиху, несмотря на все договоры и несомненную пользу – но ты этого не сделал. И я это очень ценю. Но…
- Но как ты можешь ей улыбаться и говорить «уважаемая»! Да еще на «вы»! Тьфу!
- Вот поэтому я дипломат, а ты – всего лишь военный атташе. Научись улыбаться всем – эльфам, гномам, скелетам, магам, оркам, в ближайшие дни тебе это понадобится. Это Торуолт, город всех и для всех! Впрочем, если наша миссия будет успешной, людей здесь больше не будет. По крайней мере тех, кто предан Эльрату.
«Да и никого не будет», - добавил он про себя.
- Любопытно, - ухмыльнулся Стефан, - как их встретят в империи Грифона? Дадут все права или?
- Или, - тоже ухмыльнулся священник. – Разве можно равнять отравленных воздухом Торуолта переселенцев с исконными уроженцами Империи? Впрочем, не стоит им об этом сообщать. Мы уполномочены обещать им медовые реки и небо в алмазах. А уж что с ними сделают преданные Изабель герцоги – не наша забота.
- Кажется, я начинаю разбираться в дипломатии, - заключил рыцарь и принялся шумно стягивать с себя доспехи.

Айжан неподвижно стояла на галерее, ведущей в комнаты постояльцев. Она как раз подходила к ним, когда услышала разговор – точнее, его вторую половину. И это показалось ей настолько интересным, что она даже решила подслушать. А когда разговор прекратился, орчиха повернула голову и увидела… что за ней подсматривают. Милош. Стоял и внимательно смотрел на нее.
Орчиха тряхнула головой и резко стукнула в дверь – такую ажурную, завешанную легкой занавеской, что это была не дверь, а скорее намек на нее.
- Я нашла вам слугу, - сказала она, получив разрешение войти. – Его зовут Кимкриш, Нархиз сейчас отправит его к вам. Он уличный музыкант.
- Уличный музыкант? – переспросил рыцарь.
- Не смотрите на его непритязательный вид – его знает и любит весь город.
«Надо поговорить с ним, - подумала Айжан, выходя. - Он не похож на этих двоих. Он… хороший?»
- А ты как думаешь, Даня? - спросила она у пса. Глаза у животного были умными, понимающими.

Милош был хорошим оруженосцем.
- Оруженосец должен держать в порядке коня и оружие своего господина, - говорил его отец. – И если он будет это делать – он будет просто оруженосцем. Но, - тут отец назидательно поднимал палец, - хороший оруженосец – это нечто большее. Хороший оруженосец должен знать все, с чем может столкнуться его господин. Он должен многое уметь и еще больше знать. И самое главное – эти знания он должен получать самостоятельно. Не рыцарское это дело – указывать своему оруженосцу «узнай то или это». Но на любой вопрос рыцаря оруженосец должен тут же дать ответ.
Милош был действительно хорошим оруженосцем.
Поэтому, когда он узнал о миссии в Торуолт, в горячке сборов и хлопот он умудрился урвать несколько спокойных часов, чтобы посидеть в библиотеке и прочитать все, что там было об этом загадочном городе.
В библиотеке, надо сказать, информации было немного. Небольшой свиток, написанный триста лет назад сложным архаическим языком, без пробелов и знаков препинания. Читать его было тяжело, а содержал он в основном легенды и слухи.
Во время первого вторжения демонов – Огненных войн на самом южном конце земли – там были тогда цветущие города и долины – появился некий человек. Откуда он появился, кто были его родители – никто не знал, но в распоряжении молодого человека почему-то оказалось большое, но порядком запущенное поместье в устье реки Змееводки. Владелец поместья объявил, что предоставляет убежище всем, пострадавшим от войны – независимо от расы и веры. Ну, за исключением демонов, конечно.
Война показала, что земли эти далеко не безопасны. Стены темницы Шио в этом месте оказались особенно тонки, и дети Ургаша, пусть изредка, пусть поодиночке, но прорывались на свободу – даже когда затмения не было. Поэтому после Огненных войн дикие степи остались незаселенными. Но вокруг поместья быстро выросла небольшая община, в которой поселились беженцы. Поговаривали, что именно там нашли прибежище последние Безликие и немногие ангелы.
Шли годы. Постепенно в Убежище сформировалось что-то вроде правительства в виде Совета старейшин. Как-то незаметно и тихо исчез со сцены его основатель – хроники даже не сохранили его имени. Упоминалось, что в первые годы он много делал для того, чтобы всем беженцам было хорошо и комфортно – а потом он словно растворился в растущем населении, испарился, как утренний туман над рекой.
А оно росло, подпитываясь конфликтами большого мира. Туда забрела часть людей, поклонников Илафа, не доплывшие до Свободных городов Востока. Во время войны Кровавой луны население города пополнилось эльфами. Затем туда забрели два-три немногочисленных орочьих клана, бежавших из Семи городов. После Дня Огненных слез не все темные эльфы пошли за Эруиной – часть отстала, заблудилась и в конце концов оказалась тут, в устье Змееводки. Гражданская война в Семи городах принесла сюда и магов, и некомантов. А уж как забрели сюда гномы – один Аркат знает. Может быть, их привлекла возможность мирного труда и торговли? Тем более, что ближайшие горы оказались богаты на руду.
И что самое удивительное – все они жили мирно. Никто никогда не слышал, чтобы в Торуолте было столкновение или беспорядки, чтобы извечные враги вцепились друг другу в глотки. Темные эльфы приходили сюда, ведя с собой минотавров в намордниках и с цепями на мускулистых руках, но проходит месяц, проходит год – и вот уже тот же минотавр разгуливает без намордника и без цепей и тот же темный эльф дружески разговаривает со своим бывшим рабом…
Продираясь сквозь архаичный язык, Милош наткнулся на фразу: «Глаголют, что миру и благолепию в оном городе споспешествовал Осьмой драккан, но доподлинно сие незнаемо. Любопытствующий да обратится к записям преподобного Орлика».
- Я хотел бы ознакомиться с записями преподобного Орлика, - сказал Милош, сдавая свиток монаху-библиотекарю. Тот аж вздрогнул:
- А на костре оказаться не хочешь? – прошипел он. – Там все записи проклятого Орлика… и все те, кто их читал! Откуда ты взял это имя, отвечай немедленно!
- Я не знал, - попятился Милош. – Но в этом свитке есть ссылка на преподобного Орлика, сказано, что там что-то проясняется…
- В этом? – монах посмотрел на свиток. Нехорошо посмотрел. – Понятно, можешь идти. И забудь это имя!
Покидая библиотеку, Милош был уверен – назавтра фразы в свитке уже не будет. Тексты с пергамента можно удалить с помощью мокрой тряпки…

План путешествия был составлен достаточно подробно. Первую часть пути посланцы обходились своими силами. Но на границе Диких Степей необходимо было нанять проводника. И вот тут наступил шок: жители небольшой глухой деревни совершенно спокойно отрекомендовали в качестве опытного знатока местных земель мало того, что бабу, так еще и орка! Даже Мариус, уж на что дипломат, и тот вздрогнул…
Всю дорогу священник обращался с проводницей с подчеркнутой вежливостью. Старался таким образом удержать своих спутников от необдуманных поступков.
А Милош, когда первый шок прошел, начал испытывать довольно странные чувства. Айжан держалась с таким спокойным достоинством…
Оруженосец вполне способен был вздуть каждого, кто сказал бы «Парень, у тебя проблемы с женщинами». Сам он называл это иначе: высокая требовательность. В Ордене было две категории женщин: знатные дамы, недостижимые для оруженосца, и всякие крестьянки-служанки, вполне для него доступные.
Но при этом – непроходимо глупые!
Хихикающие и жеманничающие, они вначале стыдливо прикрывались платочками, а потом вешались на шею. «Ах, вы, мужчины, такие жестокие!», «Мы, бедные женщины...» Это вначале. А потом – сплошные разговоры о тряпках и вопросы «ну когда же мы поженимся?» И все они пытались манипулировать им. Кто поглупее – слезами и капризами, кто поумнее – интригами, ложью, клеветой, ревностью.
Святой Эльрат, неужели мужчина и женщина должны воевать друг с другом?
Его пытались посвятить старшие товарищи. Не показывай ей своих чувств. Будь холоден, - говорили они. Как же не показывать, если они – есть? Не потакай ее капризам. А вдруг это для нее действительно важно? Если ты будешь откровенен, она потеряет к тебе интерес. Но разве любовь – это ложь?
Примерно так пели менестрели. Любовь – боль, любовь – обман. Милош слушал эти песни, но – не верил им.
Один его приятель как-то сказал: парень, тебе будет очень сложно. Тебе нужна не просто женщина – тебе нужен друг. А так не бывает? – спросил Милош. Почему, бывает. Только попробуй найди такую. Это, брат Милош, большая редкость…
Айжан было, казалось, совершенно наплевать, что она женщина. Она образцово выполняла обязанности проводника, прекрасно владела оружием и ни разу за весь путь не прибегла к тому, что Милош привык называть «женскими штучками» - вроде закатывания глаз, хватания за голову, игры глазами. Она словно понимала, что орчиха не может вызывать нежных чувств у людей.
И при этом была чертовски привлекательна. И поговорить с ней было о чем – она много знала и много умела.
Но Милош старался поменьше с ней общаться. Ему было страшно.

- Завтра вручить верительные грамоты и провести переговоры не удастся, - сказал преподобный Мариус рыцарю после разговора с Кимкришем. – В городе будет торжество… насколько я понял, у старейшей супружеской пары родился ребенок, - тут священник несколько скривился, чем-то ему это известие не понравилось. – Но это даже к лучшему. Мне надо будет сделать… несколько визитов. И кое-чего подготовить. Я как раз хотел, чтобы на переговоры мы вышли не сразу, а… после определенных событий.
Разговаривать со своим спутником преподобный Мариус предпочел не в комнатах, а на плоской крыше гостиницы – причем на той ее части, которая находилась над их апартаментами. Здесь можно было расположиться с удобствами – крыша была застелена коврами, тут и там разбросаны подушки, стоят низкие восьмиугольные столики, плетеные кресла разнообразной формы и даже готовые к употреблению кальяны.
С минуту священник смотрел рыцарю в лицо, а затем резко спросил:
- Что ты знаешь о нашей миссии, Стефан?
- Я знаю, что нам поручено предложить единоверцам покинуть Торуолт и переселиться в империю Грифона, - ответил рыцарь. – И еще я знаю, что есть какие-то секретные задания… но подробности о них мне неизвестны.
- Отлично, - кивнул священник, - значит, пришло время рассказать о них. Так вот, я получил от Святой Изабель некие предметы. Часть из них – это магические кристаллы, после активации которых туманится разум. Всего их четыре. Мне поручено активировать их, постепенно, один за другим. Это несколько нарушит… установленный порядок и поможет нам в переговорах с единоверцами. Но главное не это… В городе необходимо найти одного жителя. И…
- Убить, - с готовностью ухватил рукоять меча рыцарь.
- Нет, - преподобный Мариус усмехнулся. – Его надо… наказать. А отыскать его поможет эта вещица, - он вынул бархатный мешочек и осторожно вытряхнул на ладонь плоский камешек с вырезанной на нем руной. Руна светились синим цветом.
- Кстати, - заметил священник, глядя на камешек, - он где-то недалеко. В этой гостинице или на ближайших улицах. К сожалению, точность у этого предмета невелика. Нам придется познакомиться со многими жителями города и действовать методом исключения. У меня есть подозрения… насчет той самой старейшей городской пары, но я не уверен. Скорее всего, этот житель – человек. И, скорее всего, он входит в состав правительства города. Так что думаю, что послезавтра мы его вычислим.

Когда-то маленькому Мариусу было очень неуютно в империи Грифона. Он никогда не отличался особым почтением ни к авторитету старших, ни к богам-драконам. Отрицать их существование было невозможно, но вот почитать как божество… Для этого в душе Мариуса не хватало какой-то черточки. И нередко у него возникали из-за этого проблемы – до тех пор, пока многочисленные шишки на голове не добавили этой голове ума.
Нет, почтению Мариус так и не научился. Зато он научился хорошо притворяться. А практичный ум достаточно рано подсказал ему хороший способ для карьеры – стать священником Эльрата. Лицемерная набожность оказалась хорошей маской – молодой священник быстро делал карьеру, оставляя позади своих искренне верующих коллег. Уже к тридцати годам он получил достаточно высокий сан и справлял службы в Соборе при императорском дворе. Люди не умеют читать мысли, и никто не догадывался, что преподобный Мариус, склоняясь перед изображением Дракона Света, в душе насмехается над ним. А сам Эльрат по каким-то причинам не разоблачал его. Видимо, считал данный факт недостойным своего божественного внимания.
Уже получив сан, священник узнал, что богов-драконов совершенно не почитают в Серебряных городах – еще бы, ведь один из них сам стал таким драконом. Он даже всерьез подумывал о том, чтобы эмигрировать туда. Но, трезво оценив свои магические способности, понял, что в роли священника империи Грифона добьется большего успеха.
Именно непочтительность к Эльрату и всему священному и святому послужило причиной его отправки в Торуолт.
В империи Грифона все – ну, за исключением мятежников – верили в то, что королева Изабель – святая. Но мятежники были далеко. А преподобный Мариус – близко.
И во время литургии ему было достаточно одного взгляда на Изабель, чтобы понять, что никакая она не святая. Даже наоборот.
Мгновенный взгляд, но Биара уловила его. И поняла, что священник догадался.
Первым ее порывом было убить его, тут же, немедленно, под любым предлогом, например, обвинить в ереси, в неправильном исполнении службы. Шло торжественное богослужение, под своды храма взвивались гимны, сладко пахло ладаном и фимиамом, сверкали расшитые одежды священства и придворных. И среди всего этого великолепия между королевой-суккубом и священником-притворой шел стремительный обмен еле заметной мимикой: он чуть дернул уголком губ, она наклонила голову, он чуть сощурил правый глаз, она шевельнула веером – борьба, поединок, дуэль, диалог, признание, обещание, клятва…
Для мисси в Торуолт Биаре требовался именно такой человек. Священник Эльрата, обладающий высоким саном.
Но настоящий священник, искренне почитающий Драконов, никогда бы не согласился выполнить это задание.
Вначале она подумывала, не отправить ли эмиссара с поручением, не раскрывая ему истинную подоплеку. Просто приказать выполнить определенные действия, не объясняя их сути. Но потом отмела эту идею. Ведь в Торуолте посланец мог обо всем догадаться. И тогда – весь план рухнет.
Зато преподобному Мариусу можно было дать подробные инструкции. И он согласился. Сразу же.

Город был украшен цветами и флагами. В небе пролетали ангелы, таща за собой разноцветные легкие ленты, которые сплетались в красивый узор. К празднику древесные нимфы вырастили на всех деревьях и кустах цветы. Нежно-розовые облака вишни и дикой сливы, разноцветные гроздья сирени, роскошные сладко пахнущие магнолии, белое кружево жасмина. На главной городской площади стояли длинные столы, накрытые самой разнообразной едой. За ними следили сами горожане – то и дело к столам подбегала какая-нибудь хозяйка и втискивала на пустое место блюдо.
Мариус объявил этот день свободным – по крайней мере для Милоша и только что нанятого в качестве гида Кимкриша. Уличный музыкант во время общегородского праздника был занят, а оруженосцу просто нечего было делать – за их конями и оружием прекрасно ухаживали в гостинице. Стефан выразил желание посвятить этот день тренировкам во дворе гостиницы. Сам священник пояснил, что желает посмотреть на празднество, но покидать городскую площадь не намерен. Следовательно, и провожатый ему вряд ли понадобится. Дорогу к гостинице Нархиза всякий укажет.
Носилки с виновниками торжества плыли над толпой. Их приветствовали громкими криками, феи, кружась над толпой, подбрасывали в воздух пригоршни лепестков. Как истинные повелительницы природы, они не обрывали ради этого живые цветы, а сотворяли эти лепестки тут же, в любом количестве. Да еще и придавали им фантастические формы, цвет, сияние…
У Милоша просто кружилась голова от впечатлений.
И он очень обрадовался, увидев в толпе знакомое лицо.
- Айжан! Извини, можно немного пройтись с тобой? Я совсем потерялся…
Орчиха слегка вздрогнула. Тогда, уйдя из гостиницы, она постаралась выкинуть из головы и подслушанный разговор, и молодого оруженосца, который, честно говоря, был ей симпатичен. Сейчас она была рада его видеть. И не рада. Что он про нее подумал? И главное – что он будет делать?
- Давай, - согласилась она.
Вот сейчас он спросит. Вот сейчас. Что сказать? Не твое дело, пришелец. Нет, это невежливо. Так нельзя. А может, рассказать ему то, что я услышала, что поклонников Эльрата в империи Грифона ждет совсем не радостный прием? Очень долго объяснять… И потом, почему я должна перед ним оправдываться? Почему он не спрашивает? А, что? Купил жареные орехи в сахаре. Спасибо, Милош, это очень любезно с твоей стороны. И все-таки, что я ему скажу? Что же он не спрашивает? Мать-земля, у меня вспотели ладони, даже кинжал не удержу. Кстати, о кинжале. Может просто… Он спросит, а я его – рраз! Стоп, тут же не степь. Ты дома, в Торуолте. Здесь так нельзя. Да еще в толпе. Надо что-то сказать. Например, вот: мне показалось, что я ошиблась комнатой. Или нет, лучше так: там кто-то был посторонний, я не хотела мешать. Ох, ну это же вранье, он догадается. Он хорошо чувствует вранье, а я врать не умею. Почему он не спрашивает? О, вот: я ведь страж Дикой Степи, так? Я забочусь о безопасности Торуолта, так? Это моя обязанность, так? Вот так и скажу, вот так, немного лицо кверху, голос холодный и надменный, и вот так и скажу: я обязана заботиться о безопасности города. Нет, еще надменнее: я обязана заботиться о безопасности города. Вот. Отец-небо, почему он не спрашивает?!
- Айжан, а ты когда-нибудь слышала о Восьмом драконе?
- Я обязана заботиться о без… - Айжан замерла с открытым ртом, потом медленно закрыла его и расхохоталась.
- Ага, - с невинным видом сказал Милош, - этот вопрос я тоже хотел задать. Но не решался. Мне почему-то кажется, что у тебя на это были причины. Но все-таки – как там с Восьмым драконом?
Они смотрели друг на друга и улыбались – радостно и с пониманием. Как-то вдруг стало легко и просто.
- Восьмой дракон? – переспросила Айжан. – Просто удивительно, почему в большом мире, за пределами Диких степей о нем ничего не слышали. Дело было так… - она задумчиво посмотрела на небо. – Асха, конечно, спит. Но ты, наверно, знаешь: если рядом со спящим происходит что-то значительное, спящий это чувствует, знает, его сон меняется. Первый раз Асха почувствовала беспокойство во сне, когда произошло первое вторжение демонов. Но тогда Сар-Элам остановил его. Затем оказалось, что стены Шио ненадежны, что демоны вырвались на свободу во время войны Первого затмения. Мало того: оказалось, что в одном месте тюрьма вообще ненадежна, и там демоны могут просачиваться в мир всегда. Тогда, с началом войны Асха сквозь сон почувствовала сильное беспокойство. Ее любовь к этому миру, ее беспокойство породили на свет дракона. А так как Асха ранена и слаба, и сил у нее маловато, то дракончик получился совсем маленьким, - тут орчиха с нежностью улыбнулась. – Он спустился на землю и основал Торуолт.
- Погоди, - нахмурился Милош. – Я читал, что Торуолт основан каким-то человеком, который решил дать убежище всем беженцам?
- А это он и есть. Он принял облик человека – говорят, это был человек из какое-то странного темнокожего племени, ныне исчезнувшего.
- Удивительно. Дракон в виде человека. А куда он потом делся?
- Никуда он не девался. Он по-прежнему живет в Торуолте. Хранит наш город.
- Он живет в храме? Ему поклоняются?
- Да нет же! Зачем это? Поклоняются все тем, кому поклоняются – орки Отцу-небу и Матери-Земле, некроманты Асхе, прочие – стихийным драконам. А он просто живет в Торуолте как самый обычный человек.
- В голове не укладывается, - пробормотал Милош. Потом, испытывая легкое смущение, спросил:
- Значит, Восьмой дракон – дракон любви?
- Не только. Еще мира и спокойствия.
- Как-то не вяжется у меня любовь и спокойствие.
Айжан внимательно посмотрела на него.
- А ты думаешь, любовь – это обязательно волнения, боль, тревога? – она дернула верхней губой, обнажая клыки, и сразу приобрела звериный, нечеловеческий вид. – На самом деле настоящая глубокая любовь – это спокойствие, уют, тишина.
Они пробивались дальше сквозь толпу – вместе, но не глядя друг на друга.

Носилки со старейшей супружеской парой Торуолта плыли над толпой, удаляясь от площади. Большой белокрылый ангел с золотыми волосами и рядом с ним – закутанная в темное женщина с глубоким капюшоном на голове. Священник на своем муле пробился поближе к паре, кинул взгляд на камень, на тусклую мертвую руну на нем, пробормотал: «Это не они» и повернул обратно, на площадь.

Сто пятьдесят лет тому назад

Жаркий ветер пустыни нес пыль по улицам Хикама. Город плыл над пустыней, медленно поворачивая к ослепительно белому диску солнца то один, то другой бок. Дома и башни города, выстроенные из золотистого камня, придавали ему сходство с хорошо пропеченным караваем хлеба.
Маг, прижимая к груди несколько свитков, быстро прошел по улице к лаборатории Мастера Аль-Сафиди. Голем-привратник гостеприимно распахнул тяжелую резную дверь. Ветер сердито швырнул горсть песка и пыли вслед магу, пытаясь запачкать полы богато расшитого халата, но опоздал – песок с шелестом ударился о захлопнувшуюся створку двери. Ветер раздраженно закружил на улице перед лабораторией, попытался создать небольшой смерч из пыли, не смог, раздраженно хлопнул какой-то ставней и помчался прочь – посвистеть на вершине башни.
- А вот и уважаемый Бабур, - приветствовал новоприбывшего хозяин лаборатории Аль-Сафиди. – Все уже в сборе?
Големы бесшумно двигались в круглой зале, зажигая лампы и разнося гостям кофе, шербет и сладости. На мягких подушках удобно устроились шестеро магов и темная эльфийка.
- Ты принес формулы, Бабур? - спросил Аль-Сафиди.
- Да, - нерешительно ответил пришедший. – Но… - он покосился на темную эльфийку.
- Не волнуйся, - Аль-Сафиди величественно махнул рукой, - она любезно согласилась помочь нам. Для первого эксперимента нам совершенно необходима помощь стороннего лица - эльфа, гнома или еще кого-нибудь. Ее зовут Шадия. Итак? – он грозно посмотрел на двух магов, громким шепотом обсуждавших что-то совершенно не относящееся к делу (то ли хвастались достоинствами своих наложниц, то ли спорили по поводу качества урожая вина 425 года), - Шшшш! Сейчас будет говорить Турган!
Турган, пожилой маг, откашлялся и начал:
- Уважаемые Аль-Сафиди, Шадия и маги! Мы сошлись здесь, дабы обсудить наши планы, наши способы и средства, наши умыслы и уловки. Очень скоро, буквально через полчаса, мы создадим, прямо здесь, в этой зале, очень интересный артефакт, сам факт существования которого, несомненно, неприятно поразит всех. Поэтому я призываю всех вас и дальше держать наши опыты в строгой тайне. Принцип действия этого артефакта, я полагаю, известен нам всем. Возможно, есть некоторые тонкости, о которых не догадываются наша многоуважаемая гостья из Игг-Шайля и молодые маги…
Таков был стиль Тургана. Он был уже немолод, поговорить любил, и если его не остановить, он продолжал бы в том же духе без конца, пока бы совсем не запыхался, но так бы и не сообщил обществу ничего нового. Маги уважали его, он был им необходим, поэтому они, морщась, продолжали его слушать. Однако докладчика неожиданно прервали. Шадия вдруг громко взвизгнула.
- Простите, - сказала она, очаровательно смущаясь под взглядами всех собравшихся. – Мне показалось, что ваш голем, уважаемый Аль-Сафиди, ущипнул меня. Простите еще раз, что я вас прервала, - она поставила чашку с кофе на поднос и улыбнулась. – Может быть, вы, многомудрый Аль-Сафиди расскажете нам об этих, - она сделала рукой неопределенный жест, - некоторых тонкостях.
Турган оскорбленно замолчал, а остальные маги благодарно заулыбались.
- Конечно, - с учтивым поклоном сказал Аль-Сафиди. – Как вам должно быть известно, уважаемая Шадия, артефакт способен улавливать присутствие дракона и даже парализовать его – если дракон увидит изображенный на нем знак. Проблема заключается в том, что сила драконов очень велика. Мне тяжело это признавать, конечно, но истинный профессионализм означает реальную оценку своих возможностей. Наука и магия превыше религиозной ограниченности, но, - он развел руками. – Короче, если первая способность артефакта – обнаружение драконов – вполне реальна, то вторая способность является лишь теоретическим предположением. Считайте это пробным камнем, - он улыбнулся, кинув взгляд на небольшой постамент, на котором лежал, поблескивая, небольшой плоский камень. – Тонкость состоит в том, что об этом пробном камне никто не должен узнать. Мы испытаем его первую способность и продолжим работать над второй, теоретической.
- Благодарю вас, - наклонила голову Шадия. – Могу обещать, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы об этом эксперименте никто не узнал. Может быть, приступим?
Шестеро магов и темная эльфийка окружили постамент. Големы, громко топая, покинули комнату.
Руки протянуты вперед, синие огоньки срываются с пальцев. Голос мерно читает слова заклинания. Трое магов вскидывают руки вверх и начинают быстро-быстро повторять одно и то же слово, в воздухе мелькают красные полосы. Первый голос все убыстряет и убыстряет темп, наконец обрывается криком, и тут же речитатив заклинания подхватывает другой голос. Руки ломаются в сложных жестах, на лбах под чалмами блестит пот, по залу порхают зеленые сполохи, заклинание читают уже два голоса – один одну фразу, второй другую, остальные маги периодически выкрикивают слово-рефрен. Воздух трещит от магического напряжения, колени дрожат, дыхания не хватает, но заклинание не должно прерываться – и мерную речь подхватывают, держат в воздухе, не давая ей остановиться, упасть и разбиться о плитки зала.
- Все, - выдохнул Аль-Сафиди, - уронив руки и с восторгом глядя на творение своих рук. – Теперь… Шадия? Что…
- Глупцы! Ха-ха-ха! – Темная эльфийка прыгнула к постаменту, схватила камень и, стремительно меняя облик, кинула в магов тугую струю пламени, которое плетью хлестнуло по всем шести. Вторую струю она швырнула в воздух, поджигая свисающие с потолка завеси. И с хохотом исчезла.
А там, где секунду назад была суккуб, секунд на десять задержались два бесенка, швыряя в стороны пылающие шары и поджигая все, что было в комнате – подушки, ковры, деревянные шкафчики у стен, занавески…
Обессилившие от сложного заклинания маги, охваченные пламенем, с криком метались по зале. Кто-то смог на последних остатках маны вызвать ледяной ливень. Зал тут же наполнилась раскаленным паром – но спасения это не принесло.
Ветер оторвался от увлекательного занятия – свистящей башни – и с восторгом помчался ловить клубы дыма разгорающегося пожара и лепить из него фигуры. Зеваки увидели, как двери лаборатории распахнулись, из клубов дыма и пара вышел неузнаваемо обгоревший, черно-красный человек, прохрипел: «Демоны», - и упал ничком.
Шадия сдержала свое обещание. Никто никогда не узнал, какой именно опыт погубил Аль-Сафиди.
- Я очень тобой недоволен, Биара, - прогрохотал Кха-Белех. – Неужели нельзя было подождать, пока эти ученые не создадут артефакт помощнее?
- Мой повелитель, - суккуб склонилась в поклоне. – Они не стали бы приглашать Шадию на следующие опыты. Одна из дочерей стихийных драконов нужна была им только для первого эксперимента. У меня не было бы возможности похитить более мощный артефакт – если бы он вообще был когда-нибудь создан. По крайней мере двое из этих магов собирались выдать тайну – один в Ироллан, второй гномам.
- Это меняет дело, - задумчиво согласился Властелин демонов. – Итак, у меня есть единственный в своем роде, но крайне слабый артефакт. Осталось решить, как его можно применить.

И снова праздничный день в Торуолте

- Привет! – это Кимкриш, с растрепанными волосами и горящими глазами, вынырнул из праздничной толпы прямо перед ними, приложил к губам свирель и выдал удивительно мелодичную трель. – В такой праздник нельзя ходить с такими мрачными лицами. Эй, друзья! Давайте споем нашему гостю.
И Милош не успел оглянуться, как возле них уже очистился круг, и в нем уже кружился уличный музыкант. Он то пел, то играл на свирели, и в воздух летели, сплетаясь, фразы музыки и музыкальные слова. У бродяжки был удивительно чистый, красивый голос, и порой нельзя было понять, что именно поет сейчас – его свирель или гортань. Горожане всплескивали в ладоши в такт музыке и даже подпевали, и лица у всех были веселые, счастливые.
Айжан смотрела на Кимкриша и счастливо улыбалась, а у Милоша было какое-то очень странное, незнакомое, неведомое доселе чувство. Ясно ему было только одно – все будет хорошо.
- Кхе, кхе… Заблудились в двух соснах, запутались в тех камнях! - рядом возникла пожилая уже орчиха, вся в бусах, амулетах и перьях. Шаманка.
- Почтенная Танграм! – Айжан почтительно поклонилась. – Будем рады услышать от тебя мудрое слово.
- Для тебя, воительница, слово мое будет простым. Если твой противник хочет умереть с честью – дай ему эту возможность. Иначе, - тут шаманка подняла палец. – можешь потерять то, что еще не обрела, но вот-вот получишь.
- Спасибо, матушка. Я запомню.
- С тобой, гость, сложно, - старуха повернулась к Милошу. – Знаю твое будущее, но не могу его открыть. Могу только задать тебе вопрос: можно ли предать своего господина, но при этом не стать предателем?
- Нет, - тут же ответил Милош.
Старуха рассмеялась.
- Достойный ответ. Но я не требовала его здесь и сейчас.
- Почтенная Танграм, - Кимкриш уже допел свою песню и подошел к ним. – Найдется ли у тебя мудрое слово и для меня?
- Найдется, - усмехнулась старуха. – Будущее твое скрыто от меня, но слово для тебя найдется. Верь в нас, маленький братец. Что бы не случилось – верь в нас.
Их закружила веселая, разодетая толпа, вокруг плясали и пели эльфы, светлые и темные, заливисто хохоча. На Милоше повисли две лесные нимфы, одетые только в пару-тройку листьев, и Айжан даже изобразила полушутливую ревность (цыц, вертихвостки!), и оруженосец счастливо улыбался этому. Он нащупал руку орчихи.
- Ты хочешь знать, что я услышала? - спросила она.
- Не очень, - признался Милош. – Но если думаешь, что это важно, скажи.
Айжан на секунду задумалась.
- Наверно, неважно, - сказала она. – Эй, Кимкриш! Что ты стоишь с разинутым ртом? Пошли с нами, поедим.
- Откуда она знает? – пробормотал певец, догоняя их.
- А, - отмахнулась рукой орчиха. – Все знают. Не бери в голову, идем.

Вечер спускался на Торуолт, народ постепенно расходился с площади, праздничные столы потихоньку разгружали. Между столов бродил Кимкриш и чем-то перекусывал. На площади появлялось все больше и больше скелетов с метлами и начинали сметать в кучи разноцветный шуршащий праздничный мусор. Ими командовали гномы. В Торуолте вообще предпочитали держать скелетов на самых «непрезентабельных» работах. Живые жили и радовались жизни, мертвые помогали им в этом.
Площадь пустела, виновники торжества куда-то исчезли, и только отцы города продолжали сидеть на высоком помосте под навесом.
- Я так и думал, - удовлетворенно сказал священник, кинув взгляд на помост. – Он еще здесь.

На следующий день перед зданием Совета при полном параде, в геральдическом табарде и со штандартом Грифона в руках стоял Милош, два коня и мул. Мариус и Стефан, посол и военный атташе, вручили Совету верительные грамоты и изложили предложение королевы Изабель – поклонникам Эльрата из Торуолта в империи предоставляется свободная земля – точнее, земля мятежного герцогства Оленя.
Состав Совета был довольно сложный: в него входили несколько гномов – по одному от каждого клана, один светлый эльф, три темных – тоже по одному от каждого клана, двое людей – один от поклонников Илафа, другой от поклонников Эльрата, чешуйчатая представительница наг, несколько зверолюдов, ангел, безликая, маг, нимфа, орк, гоблин и циклоп. Это была светская часть Совета. Плюс была клерикальная часть, она состояла из семи служителей Драконов. Причем служители отличались расовой беспристрастностью: например, служительница Малассы была гномихой. Вот разве что представитель Асхи был некромантом.
- Святой Изабель известно о вашем опыте в отражении атак демонов, известно, что из-за непрочности тюрьмы отродья Шио часто прорываются в мир в окрестностях Торуолта, - изливался священник. – Она очень ценит этот опыт. Люди, способные ежедневно выслеживать и отлавливать демонов, необходимы Империи.
- В Торуолте живут не только люди, - тихонько сказал светлый эльф.
- Увы, - священник развел руками, - До нас не дошли сладкие речи Восьмого дракона, – он грустно потупил голову. – Может быть, люди из Торуолта смогут помочь нам в этом?
- Мы подумаем об этом, - милостиво кивнул ангел Натанаил, председатель Совета. – Постараемся дать ответ как можно скорее. Возможно, вы хотели бы выступить в храме Эльрата? Это можно устроить. Допустим, завтра? Очень хорошо. Я надеюсь, уважаемые послы ни в чем не нуждаются? Прошу простить меня за то, что я вынужден свернуть аудиенцию, но у нас по непонятным причинам задерживается доклад о ночных событиях в городе. Завтра в храме Эльрата, время вам сообщат дополнительно, все поклонники Дракона Света будут оповещены.
«Интересно, - хихикнул про себя Мариус, спускаясь по ступенькам и с помощью Милоша садясь на мула, - что у них там, в этом ночном докладе? Впрочем, мы ведь догадываемся, правда? Прелестно»!
И он довольно потер руки.
«Одно меня только беспокоит, - продолжал он размышлять уже с тревогой. – Среди Совета его нет. Странно! Он должен был быть там. Может, кого-то из членов Совета не было»?
Мариус развернул список членов Совета, сверяя его со своими воспоминаниями.
«Нет, все на месте. Биара говорила, что он управляет городом. Неужели она ошиблась? Впрочем, Совет – это еще не все. Есть еще священнослужители. В любом случае процесс уже не остановить, кристаллы надо активировать один за другим достаточно быстро, - священник снова раздавил один из кристаллов между пальцами, снова вызвав небольшое, быстро тающее фиолетовое облачко – на этот раз с красными искорками. – Надеюсь, он не успеет ликвидировать последствия до того, как я заткну ему глотку!»

А перед советом выступал начальник ночной стражи темный эльф Гастир. Высокий, худой, в обтягивающем костюме из черной кожи, он был похож на паука. Сходство дополняли два длинных клинка за поясом в черных ножнах, они выглядели как еще две конечности.
- Событий было много, на мой вкус – даже чересчур. И все они очень странные, - говорил Гастир, разворачивая свиток.
- Выводы будем делать потом, - оборвал его Натаниил. – Докладывайте!
Глубоким вечером произошла крупная драка в небольшом городском скверике. Там, возле памятника героям войны Второго затмения, была небольшая забегаловка на открытом воздухе – навес, несколько столиков, жаровни для сосисок и булочек и бочки с пивом. Заправлял всем этим делом гном.
Один из задержанных, светлый эльф, на ночном допросе рассказал следующую историю. После праздника небольшая компания - все светлые эльфы – собрались в забегаловке посидеть на открытом воздухе, выпить пива. Вечер был прекрасный и прохладный, настроение лирическое, компания сидела и горячо обсуждала стихи Файдаэна.
И вдруг к ним подошли сидевшие за соседним столиком темные эльфы и попросили – нет, потребовали! – заткнуться. Дескать, вы слишком громко разговариваете, вы нам мешаете. Слово за слово, темные хамили, светлые сначала попытались извиниться, потом тоже рассердились, в ход пошло оружие и даже мебель бедного гнома.
Сам гном рассказал совершенно другую историю. Действительно, после праздника за столом собралась компания из десяти светлых эльфов – что само по себе удивительно, не так уж часто в Торуолте собираются монорасовые компании. Никаких стихов гном не слышал, но клянется: эльфы были порядком пьяны и довольно воинственно настроены. Останавливаться они не собирались, и гном то и дело ставил на их стол очередные кружки пива, поглядывая на своих клиентов уже с опаской.
А затем возле прилавка появился темный эльф со своей спутницей и, видимо, супругой – светлой эльфийкой. И ребенком, явно общим.
И тут одна из девиц компании, потрясая длинными золотистыми патлами, оперлась руками на залитую липким пивом столешницу, приподнялась и начала осыпать спутницу темного эльфа нецензурной бранью. Она стала говорить (тут гном в ужасе прижал ладони ко рту, не решаясь повторить это) что эльфийки, ложащиеся под дроу – шлюхи, грязные подстилки, недостойные гордого звания эльфа, предательницы своей расы.
- Сука! – орала пьяная эльфийка, - Тварь! Убить тебя мало!
- Тихо, - попытался урезонить ее гном. – Не надо ругаться при ребенке!
- Это не ребенок, - ответила разбушевавшаяся эльфийка. – Это выродок!
С этими словами она перемахнула через столик и вцепилась бедняжке в волосы – под одобрительный гогот и подбадривающие крики компании. К ней присоединилась еще одна.
- Только попробуй заступиться! – угрожающе крикнул дроу один из эльфов богатырского сложения.
Дроу подхватил ребенка и скрылся.
Трусость?
Нет.
Буквально через две минуты дроу вернулся – уже без ребенка, но с подмогой, состоявшей из темных эльфов, людей и орков. В одиночку с пьяной компанией он бы не справился.
Обе эти, такие разные истории, закончились одинаково. Шестеро убитых, пятнадцать раненых, вся мебель разломана на куски – в ход шли столы и стулья, которые с треском ломались о спины и головы дерущихся. Эльфийка, спутница дроу, была напугана и помята, но не покалечена – били ее неумело, в основном рвали волосы и щипали, да и отбили быстро.
Этой ночью произошла еще одна драка. И причина у нее тоже была непонятная и дурацкая. Несколько подвыпивших гномов вечером на опустевшей главной площади решили исполнить свой национальный танец – «молотобойку». Это почему-то не понравилось группе проходящих мимо людей. Была крупная словесная перепалка, но до драки дело сначала не дошло – может быть, потому, что на площади было много скелетов, в том числе патрульных.
Однако гномы и люди разошлись, договорившись встретиться ночью на площадке для конных состязаний. Это было длинное поле на окраине города, засыпанное толстым слоем плотного песка. Здесь устраивали конные состязания, здесь тренировались кентавры и проходили парады, поэтому поле часто называли Ристалищным.
И вот здесь глубокой ночью собрались две сотни гномов и две с половиной сотни людей. И подрались. Откуда они смогли набрать столько желающих – Гастир не знает.
А кроме того, ночью была убита семья вампиров.
- Что за чушь вы нам тут читаете? – не выдержал Натаниил. – Этого не может быть в Торуолте. Потому что этого не может быть никогда.
Гастир с несчастным видом опустил пергамент.
- Я тоже не понимаю, - развел он руками.
- Запомните, Гастир, - тихо, угрожающе сказал ангел. – Торуолт – многонациональный и многоконфессиональный город. Мы не потерпим разжигания розни и экстремизма! Я думаю, что Совету следует принять закон о запрете на упоминание расовой принадлежности участников драки и беспорядков. У экстремизма нет ни национальности, ни веры!
- И вы думаете, это поможет? – тихо спросил циклоп.
- Конечно, - надменно ответил Натаниил. – У нас нет и не может быть национальной розни! Зачинщиков этих драк надо наказать со всей строгостью.
Совет зашумел.
- Я предлагаю объявить перерыв! – поднялся минотавр. – Успокоиться и собраться снова.
- Чего там успокаиваться! – кричал гном. – Надо решить здесь и сейчас.
- Если честно, - ехидно сказал человек, - гномы действительно много чего себе позволяют. Забрали себе многие ремесла. Почему в гильдию кузнецов не пускают людей? А?
- Потому что вы ковать не умеете, - запальчиво ответил гном.
- Это мы ковать не умеем?
- Я хочу поднять вопрос о некромантах, - сказал служитель Эльрата, косясь на служителя Асхи. – Скелеты отнимают у нас рабочие места. Это недопустимо.
- И где вы найдете человека, или тем более эльфа, согласного подметать улицы? – ехидно ответил некромант.
- В городе необходимо принять чрезвычайные меры…
Никто не заметил как несколько членов совета – по правде говоря, около трети – покинули зал заседаний.
- Все это не поможет, - грустно сказал Безликий. – Насильно мил не будешь. Надо спасать жителей Торуолта.
- Кого именно? – спросил циклоп.
- Тех, кому наплевать, кто стоит перед ним. Тех, для кого не надо специально вводить цензуру и запрещать упоминать расу и веру. Тех, кто и так ставит расу и веру на двадцатое место, а на первое – личные качества.
- А остальные?
Безликий пожал плечами.
- Насильно мил не будешь, - равнодушно сказал он. – Нам надо отделить разумных от обезумевших. Но, честно говоря, я не знаю, с чего начать. Может быть, попытаться собрать новый Совет?
- Но почему все это произошло? - тихонько спросил кто-то.
- Не знаю, - нахмурился Безликий. - Какая-то темная магия. Демоническая. Но демоны к нам давно уже не проникали.
- А эти, посланцы из империи Грифона?
- Исключено. Они люди, а Святая Изабель известна своей нетерпимостью к демонам.