Пропасть

[dreams-of-ashan]

Автор: Лекс Воронцов
Бета: Атене
Размер: мини
Дисклеймер: не мое
Пэйринг: Зехир/Раилаг
Рейтинг: детский
Саммари: Зехир примеряет роль заклинателя змей.

Пропасть

– Раилаг?
Короткий взгляд – дротик. Дротик с ядом на кончике. В нем все – яд: язык – жало, ухмылка – укус, голос – отравленный мед. Ядовитый насквозь, как и все твари подземелий.
Поза становится чуть менее напряженной, глаза полуприкрыты. Зехир интерпретирует это как: «Рад тебя видеть». Потому что если чернокнижник тебе не рад, то усомниться в данном факте он не позволит.
– Снова совет? – продолжает маг этот своеобразный диалог. Раилаг не отвечает – он почти никогда не отвечает, – но взгляд становится колючим и злым. И Зехир читает: «А то ты сам там не был? Опять, как будто нам есть что обсуждать». Поначалу маг из любопытства держал пари сам с собой, на каком из этих сборищ Раилаг прикончит Файдаэна. А потом понял: не прикончит. Темный кусает губы в кровь, сдерживая резкие слова, а после – стоит здесь и смотрит в ночь, заставляя себя успокоиться. «Светлый эльф. Кровожадная тварь». Но и друг. Теперь уже друг. И все равно в судорожно сжатых руках, в сухих лихорадочно блестящих глазах Зехир видит: «Мое. Не отдам». И понимает, что за Изабель, если понадобится, Раилаг будет драться даже один против них всех. И маг успокаивал, обещал то, во что до конца не верил сам, обещал ритуал, очищение, обещал все что угодно. И ярость утопала в фиалковом бархате надежды, и Зехир гордился собой – как заклинатель, сумевший успокоить особенно опасную змею.
Чернокнижник плавным движением соскальзывает на землю. Глаза все так же полуприкрыты.
– Еще немного и заговоришь стихами. О гармонии, – хмыкнул Зехир. Сейчас, когда Раилаг почти расслаблен, маг с изумлением заметил, насколько тот похож на Файдаэна – внешне. Черты лица почти те же, глаз не видно, если бы не одежда и волосы – перепутать бы можно было.
– Мы тоже чувствуем ее, – неожиданно отзывается Раилаг, – только иначе. Тьма – часть гармонии. Как и боль, как и смерть.
Он снова замолчал, предоставляя Зехиру понимать, как хочет. Зехир почему-то уверен, что понял он правильно.
Уточнять не стал: ответа не последовало бы. Раилаг и так сказал много – по своим меркам. Вместо этого маг опустился на землю рядом, пытаясь понять, куда направлен взгляд чернокнижника. Но полуприкрытые глаза, казалось, глядели в никуда, а то и не вовсе не видели ничего вокруг.
И Зехир ловил себя на том, что смотрит не в глаза. А просто – смотрит. Любуется.
Вычурный костюм, всегда открытое лицо – шлема Раилаг не надевал, – необычайно бледное даже после стольких дней на поверхности. Поза, которая могла бы казаться нарочитой, настолько изящен изгиб закинутой за голову руки, так небрежно опирается на локоть голова, так подчеркнута змеиная грация каждого изгиба. И чертовы перчатки. Зехир никогда не видел рук чернокнижника. Даже заклинания тот накладывал в перчатках.
«Сними», – хотел попросить он.
– О чем ты молчишь сейчас? – вырвалось вместо. Да, змея пока не нападает, но это не значит вседозволенности факира.
– Он ждет.
Зехир передернулся. Часть фразы он достроил легко. «Кха-Белех ждет, и я знаю об этом. Знаю даже сейчас, после ритуала, разорвавшего связь с Шио. Потому что знаю Кха-Белеха слишком хорошо». Но быстро понял, что Раилаг говорит о другом. «Он ждет. Я – ненавижу ждать». Дальше... Дальше шло множество непроизнесенных слов. И не все из них Зехир хотел бы услышать. Да и к чему?
Он резко придвинулся ближе и сдернул перчатку с закинутой за голову руки, напрочь игнорируя укус приподнятой брови. «У меня иммунитет. Давно уже», – такой же молчаливый ответ. В эту игру можно играть и вдвоем. Они понимают друг друга без слов, так зачем слова?
Зехира это выводит из себя. Иногда. Потому что бывает, что хочется просто – поговорить.
Просто. С Раилагом ничего не бывает просто. Это даже не тихий омут с чертями. Омут – Файдаэн. А Раилаг – пропасть. Виден край – и облака внизу. Облака, густые настолько, что не разглядеть ничего под ними. Знаешь – падать далеко. Но и только.
– Раилаг...
Привычный дротик взгляда.
– Закрой глаза.
И Зехир прыгает в пропасть, надеясь, что никогда и не узнает, где дно.